Игры морока

– Ладно, – ухмыльнулся Кир. – Ну а дальше вообще прикольно получилось. С первого раза я не поступил, срезался. Неделю до этого не жрал, переволновался, и… если честно, я не знаю, чего там было. Помню, как очухался в какой-то комнате, лежу, рядом человек на коленях стоит, перепуганный. Юноша, говорит, что с вами?! Да ничего, отвечаю, видимо, споткнулся, сейчас встану, мне же экзамен сдавать надо, начнется скоро. Он – экзамен прервали из-за вас, мы врача вызвали, сейчас будет. Зачем? Так вы в обморок упали на этом самом экзамене! О-па… Ну, в общем, этот человек у меня потом шесть лет преподавал. Очень хороший мужик, с пониманием отнесся. На первый год меня пристроил… до сих пор думаю, что он за меня из своего кармана платил. И… Фэб, я этот первый год учился вольнослушателем, тренировался и… жрал. Фэб, боже, как я жрал! Я жрал все и везде, я даже цветы на акации жрал, которая около учебного корпуса росла. Обрывал те, которые повыше, клал в пакетик и трескал за милую душу. Вес, правда, почти не набрал, потому что тренировался все время. Они меня там все считали чокнутым. – Он засмеялся. – Общаться я… ну, стеснялся, скажем, тем более что база была человеческая, а людей я не сильно любил, как ты можешь догадаться. Ну и… – Кир пожал плечами. – Думал – ладно, что люди, потерплю. Главное поступить, выучиться, а там посмотрим. А потом… мы с тобой как раз про семью говорили… ну, в общем, как раз перед вторыми экзаменами, уже на следующий год, иду я такой с акацией в пакетике, жую и вижу, что перед учебным корпусом идет нехилый махач. Подошел, смотрю. Один какой-то парень, ну, я сперва подумал, что он парень, на пятерых второкурсников – и, знаешь, им от него изрядно прилетело, пока я смотрел. Потом они остановились вроде… Я гляжу – блин, так это же не парень никакой, это ж гермо! Фигасе… Эти стоят, локти отшибленные потирают, и этот стоит. Ржет. Чего, говорит, до сих пор считаете, что не пройду? Ну, в общем, мы с ним в одну группу и поступили. Тоже сирота был, как и я, ну и вот… – Он опустил глаза. – Вот и вся моя семья – до вас. Дальше ты знаешь вроде бы.

– Знаю только то, что говорил рыжий. – Фэб вздохнул. – Господи… как же ты выжил в этом всем…

– Нормально, – пожал плечами Кир. – А что до Бога, о котором ты говорил… в чем-то ты прав. То, что до них – оно Богом не было. Только с ними появилось, причем со всеми. Когда домой идешь с радостью каждый день, все дни в году. Когда реально сходишь с ума, если с кем-то беда случилась. Когда тебе каждую минуту хорошо. Вот я тебя гоняю по ночам из-за того, что Берта спать приходит, а знаешь, почему она приходит? Она плачет. И не хочет, чтобы кто-то, кроме меня, это видел. Совсем недолго и не от горя, а потом мы… мы говорим. Это моя самая любимая сестренка, Фэб, маленькая, умная, смелая… и мы с ней можем лежать и разговаривать часами, мы сказки придумываем… Это Ит записывает, а мы с Бертой просто так. Фэб, когда я ее на одной ноге увидел, я сам потом полночи плакал, – признался он. – Это еще до того, как с тобой помирились. Плакал, что моей сестренке так больно было. Я вот думаю, что ты с ней тоже… ну, сойдешься лучше, что ли… просто время надо. Что-то важное надо вместе прожить.

– Да, верно, – кивнул Фэб. – Я постараюсь, Кир.

– Ну и ладно, – покивал тот.

– И еще одно. Мне сейчас, вот прямо сию секунду показалось, что каждый из нас по отношению к каждому – скъ’хара. Мы с тобой к ребятам, ребята к нам, Берта к тебе и к ним, они к ней… – Фэб задумался. – Ты согласен?

– Ага, – улыбнулся Кир. – Я долго Ри пытался объяснить это слово, давно еще, и до него в какой-то прекрасный день все-таки дошло, как мне кажется. Люди думают иначе, они постоянно ищут какой-то подтекст, подвох… ну не все, конечно, – поправил он сам себя. – Вот Джесс, та поняла сразу. И приняла сразу. Потому что она сама скъ’хара, к мелким. А теперь еще и к сыну будет. Ведь скъ’хара – это не просто тот, кто любит. Это тот, кто… понял. Понял и не сделает больно, не сделает глупость, и с кем можно молчать, потому что ты в этот момент понимаешь, что можно молчать… фу, блин, хреновый демагог из меня, сбиваюсь я что-то.

– Пойдем посмотрим, как там Тринадцатый, – попросил Фэб. – Не поверишь, но я за него еще месяц трястись буду, а то и больше. Если я в этой жизни когда-нибудь встречу Кэса, я его выдеру за такие инициативы.

– Кэс – это дракон? – уточнил Кир.

– Он самый. Здоровенная скотина, надо сказать.

– Если не дотянешься, зови меня. Помогу по мере сил.

Они посмотрели друг на друга – и внезапно, помимо воли, начали смеяться, сначала тихо, потом все громче и громче.

– Вы дадите поспать?! – раздраженно вопросил из комнаты Скрипач. – Сначала бубнят два часа черт-те о чем, потом ржут как ненормальные…

* * *

Ночью Тринадцатый перебудил всех – сначала они с Бридом мирно проспали два часа, а потом он проснулся, перепуганный и дрожащий, и пришлось Иту спешно вставать и включать свет.

– Чего такое? – безнадежно поинтересовался Ит, усаживаясь на корточки рядом с креслом, на котором спали Мотыльки. – Приснилось что-то? Опять кошмар?