Игры на острове

Нижнее белье Финеллы на случай гибели под автобусом состояло из того, что в мастерских по пошиву белья называют «грацией», но она подчеркивала в ней все — будучи изготовленной из обтягивающего черного кружева, натянутого так, что оно сделалось прозрачным.

— Все, что вы видите, все можете заполучить, — оживившись, бесстыдно заявила Финелла, позируя, как центральный нападающий, на краю большой круглой ванны перед тем, как соскользнуть в бурлящую от воздушных пузырьков воду.

— И я приду все это заполучить. Как только захвачу побольше шампанского, — сообщил ей Тэлли, раздетый до спортивных трусов и рискующий заработать воспаление легких. Подвал был удачно расположен внизу, куда вела короткая каменная лестница, на которую можно было войти через люк в полу спортивного зала. Тэлли отсутствовал очень недолго.

Красно-рыжие волосы Калюма были чуть-чуть темней его пылающего лица, пока он раздевался до плотных синих плавок, которые открывали все чрезвычайно впечатляющие части его удивительно мускулистого белого тела.

— Вопреки тому, что говорят, что многие, очень многие повара портят суп, составляющие нашего супа через минуту очень улучшатся, — сказала Финелла и подмигнула ему, когда он спускался в джакуззи. За ним в большой поспешности ринулась Джинни, беспокоясь о том, чтобы не демонстрировать свое дешевое белье дольше, чем необходимо. Мелькнули веснушчатая белая кожа и кружева кремового цвета, а вслед за ними раздался всплеск, и все тут же исчезло под пузырьками.

Вынырнул из люка Тэлли с двумя зелеными бутылками, как раз тогда, когда в спортивный зал вошли Нелл с Алесдером. Он помахал им бутылками и шагнул в бассейн с криком:

— Похоже на то, что нас двое!

Алесдер быстро и методично стал раздеваться, повесив пиджак, рубашку, галстук и брюки на крюк и аккуратно засунув носки в прочные коричневые башмаки, а потом поставил их рядом на полу. Нелл исподтишка разглядывала его, пока сама медленно снимала короткие сапоги, носки и перекинула через ручки тренажерного велосипеда черные леггинсы и объемный свитер от «Эррэна». Алесдер стоял в трусах и по-джентльменски ждал ее, весело и с удовольствием наблюдая, как все более оголяется ее тело.

— Как вы это называете? — спросил он с искренним интересом, показав на белый ситцевый малюсенький лифчик, обшитый широкой полоской кружев с тесемкой. — Кажется, что это ни жилетик, ни бюстгальтер.

— Ну да, это ни то, ни се, или оба сразу, — ответила, покраснев, Нелл осевшим от смущения голосом.

Сама она лукаво смотрела на спортивные трусы Алесдера, обтянувшие его выступающие гениталии. Кроме того, Нелл с радостью отметила, что на теле Алесдера не было ни грамма лишнего веса: регулярные походы по горам течение среднего возраста сдерживали в берегах. С облегчением Нелл подумала: «Будь благоразумна, Алесдер будет в форме, даже когда достигнет почтенного возраста!»

— Мне на Бен-Невисе было теплей на снегу под открытым небом! — воскликнул он, вздрогнув. — Надеюсь, что вода горячая!

Она действительно оказалась горячей. Алесдер и Нелл с удовольствием погрузились в ее теплые объятия, располагаясь поудобнее среди уже находящихся там ног и тел, и Алесдер не собирался сообщать Нелл, что с момента соприкосновения с водой ее ослепительно белый бюстгальтер сделался прозрачным, как пленка. Алесдер обожал женскую грудь. Ведь именно вырез на кофте Нелл впервые возбудил его физический интерес, и хоть прошло полтора года, ничего не изменилось. Сейчас она была худой, а на его вкус слишком даже худой, но ее задорные холмы-близнецы, сильно обтянутые тонкой хлопчатобумажной тканью, были все еще достаточно высоки и ужасно желанны для него. Из его памяти под воздействием тепла и пара испарились воспоминания о прекрасной груди Мюриел.

— Пена и пузырьки, — провозгласил Тэлли, и под его рукой хлопнула пробка. — Боюсь, что стаканов нет. Они были бы слишком опасны. Не хочу, чтобы разбитые стекла пронзили прекраснейшие ягодицы Финеллы.

— Мы уж не спрашиваем, что бы вы хотели, чтобы было пронзено, — пробормотала, сделав первый глоток, неугомонная Финелла. Розовая пена потекла по подбородку и шее, когда она неловко наклонила бутылку ко рту.

— Сразу видно, что ты не очень доверяешь языку, — заметил Тэлли критически, обращаясь к Финелле, тогда как сам откручивал и вторую пробку.

— Этому одни учатся гораздо быстрей других, — весело проговорила Финелла, опустив бутылку. — Очень жаль, что нельзя вылизать все, что я пролила, потому что все сразу смылось.

Хлопнула вторая пробка и исчезла в полумраке спортивного зала; Тэлли отпил, смакуя, шампанское и передал бутылку Нелл.

— Знайте, это тоже целое искусство, лукавым тоном сделал он заключение. — Вам нужно просто наклонить бутылку так, как надо, и поиграть ею, исполнить все, как надо, а то у вас все с пеной уйдет, как у гонщиков на машинах после получения Гран-при.

— Не могу перенести, когда они такое проделывают, — с чувством отозвалась Финелла. — Всегда мне хочется взобраться на помост, раскрыть рот и ловить капли.