Игры на острове

Нелл допускала, что это неизбежно произойдет, но все равно не была уверена — вплоть до того самого момента в джакуззи. Не потому ли это случилось, что ток их чувств друг к другу потек в одном и том же направлении? Возможно, их чувства передались с бурлившей водой, как по проводнику, и вода замкнула их друг на друга, или, может, просто было отличное настроение и подходящий момент? Но сейчас то, что настороженность в них сменилась страстью — было необычным, а естественным и удивительным было то, что как будто для них это было не новостью, а разделенной любовью, которую они очень долго питали друг к другу. Для Нелл эта награда была намного богаче и ценней, чем то, что она чувствовала с Дэйвидом или Клодом, хотя Алесдер был любовником традиционных привычек и удовлетворяющим женщину, и таким, с кем делить постель, как она чувствовала, может быть и удобно, и желанно, хоть целую вечность.

— Самое ужасное, — прожурчала Нелл, уткнувшись в его теплое гладкое плечо, когда они лежали, обнявшись, посередине огромной постели в его комнате, — что Санта-Клаус не знает, куда ему идти, чтобы нам в чулки положить подарки.

— Пусть он, как и мы все, крадется по коридорам, — отозвался Алесдер, целуя ее волосы.

Его до сих пор поражала ее невесомость: в его объятиях Нелл была тонкая и хрупкая, как ребенок.

— Может, его забавляет неплохая игра «Найди чулок». Я знаю, что говорю. Их, чулок, так мало в дни колготочного буйства.

— Ну, может быть, их опять станут носить, потому что сейчас юбки стали подлинней, вы, старомодный джентльмен! — сказала Нелл и, опершись на локоть, приподнялась, как будто ее вдруг осенило: — А вдруг Санта-Клаус подумает, что все мы испорчены и подарков не заслуживаем?

— И будет прав. Это место — просто притон греха. В скольких комнатах здесь ты ночевала?

Вопрос был задан в шутку, но Нелл почувствовала за смешливым тоном и нотку завуалированного интереса.

— В моей собственной, конечно, и в «Скабиозе», но ты тогда это видел. И все. Не такая уж я падшая женщина, какой ты меня представляешь.

— Жаль, — заворчал Алесдер, обхватывая руками ее зад. — Я-то надеялся получить кое-какие уроки по необузданным любовным игрищам.

Нелл погладила его по спине, двигаясь от плеча к мягкому изгибу, к ягодицам. Ну, что сказать о его спине? Гладкая и мускулистая, и, несомненно, сексуальная.

— Мы можем провести соответствующий курс, — прошептала она, почувствовав возобновившееся возбуждение в тех потаенных местах, которыми восхитилась прежде, когда они так выступали в его белых трусах. «Завидуй теперь до посинения, Клод, — злорадно подумала Нелл, подвигав бедрами для большего воодушевления этих самых мест. — Может, ты на высоте в смысле призов за красоту, но, в сравнении с Алесдером, тебе не хватает азарта щедрости!»

— Думаю, что мы и так соответствуем неплохо, — заметил Алесдер, показав на деле, что он имеет в виду. — Моя часть соответствует твоей части. И они совершенно определенно продвигают друг дружку на головокружительную высоту.

— Да, понимаю, о чем ты, — согласилась Нелл и задышала все быстрей и громче, когда желтые ирисы, нарисованные Лео на стенах, начали падать, взлетать и кружиться. «Счастливица Мюриел, — случайно пришло ей на ум. — Алесдер был у нее в постели пятнадцать лет. Но я рассчитываю заполучить его навсегда!..»

На следующее утро шестерка-обменялась подарками, собравшись вокруг елки, после того как все позавтракали, кто чем хотел, на самообслуживании. На лицах играли немного глуповатые улыбки, и все были радостны, расслаблены, дружелюбны. Похоже было на то, как если бы Купидон, раскрыв свой колчан, пронзил всех своими стрелами так, что не только в каждом из них возник непобедимый интерес к партнеру, но в то же самое время появилась несомненная симпатия к остальным четверым. Они были членами тайной секты, высаженные все вместе на необитаемый остров приключений, где любая личная радость как бы напоминала одну из многих нитей, которые опутали их общей паутиной наслаждения. «Это же настоящий Миллс и Бун», — думала Нелл, безмерно радуясь этому, в то же время будучи совершенно уверенной, что по другую сторону дня «Боксинг-дэй»[36] уже маячит реальность.

С довольной улыбкой Алесдер подарил ей на Рождество альпинистские ботинки.

— Если бы я знал, что ты собираешься меня совратить, я бы подарил тебе что-нибудь более романтичное, — сказал он, наблюдая за борьбой со шнурками при примерке. Нелл нахмурилась, бросив на него взгляд исподлобья. Ботинки были сшиты искусным сапожником, прошиты и отделаны множеством кусочков кожи и мешковины; каждая строчка была водонепроницаемая, каждое отверстие провощено.

— Я считаю, что они очень романтичны, — с нежностью сказала Нелл Алесдеру и, поднявшись, с благодарностью поцеловала. Она надеялась, что он не заметил, как ей было нелегко удержаться от объятия. Он был такой теплый, такой добрый, такой настоящий — такой, в каком нуждалось ее измученное тело и ее «я». — Они уже истоптали мою моральную устойчивость, сломили сопротивление и превратили меня в бесстыдную потаскуху.