Игры на острове

— Да это смешно. Болтовня какая! Он должен быть мой! — Тэлли кричал уже почти истерично. — Есть тесты — мы можем сделать тесты крови! Флора, я тебя люблю и люблю нашего ребенка. Он мой, и я имею право!

— У тебя нет права, Тэлли, — упрямо отчеканила она. — Бог услышал наши молитвы. Мак — отец ребенка, точно так же, как я — его мать.

— Бог? Да какое ему до этого дело? Это ведь не божественно-чистое понятие. Этот ребенок зачат здесь, в моей постели, под моей крышей. И это не от Бога, и не от Мака, а от меня! Флора, не можешь ты со мной такое сделать. Не можешь!

Тэлли бессильно упал в кресло, лицо его побледнело; он смотрел на Флору умоляющим взглядом:

— Я люблю тебя.

У нее на лице отразилось сильное сожаление. Она села напротив Тэлли, положив руку на живот.

— Что я могу поделать? — мягко спросила она. — Женщина знает, кто отец ее ребенка, и отец этого ребенка — Мак. Не осложняй, Тэлли. Мы так долго грешили с тобой, а сейчас должны остановиться. Все, ты понял? Все, хватит.

— Как это — все? Как можно? — спросил он дрожащим от сдерживаемого рыдания голосом. — Я люблю тебя. Только подумай, Флора, подумай об этом. Вы женаты десять лет. Десять лет без всякой беременности, а сейчас ты ждешь от меня, что я тебе поверю, что это ребенок Мака, что произошло чудо, как в сказке. Отец вашего ребенка — я, и ты знаешь, что это так. Я поговорю с Маком — он поймет. Он не захочет стать отцом ребенка другого мужчины.

Упрямое выражение на лице Флоры сменилось сильным волнением и вызовом. Она в раздражении встала.

— Ты не скажешь ему, Тэлли, — наклонившись над ним, сказала Флора резко. — Потому что, если ты хоть словечко скажешь, ты его убьешь. Ты знаешь, что для него значит этот ребенок. Он на седьмом небе — такой гордый и счастливый. Это может его убить — думать, что мы с тобой были… что тут могут быть какие-то сомнения, его это ребенок или нет. Ты не можешь такое с ним сделать, знаю, что не сможешь, — Флора умоляла, но в то же время была настойчива. От старания его убедить она даже дрожала всем телом. — А если ты так поступишь, я от этого отрекусь. И он поверит мне, потому что он хочет мне верить, и ничего не изменится. Даже если он меня бросит, я за тебя не пойду. Это ребенок Мака. Он меня взял в жены, когда я умоляла его забрать меня от отца. Он знал, что тот человек делал со мной, и он меня спас. Я в долгу перед ним, Тэлли. Я должна ему родить ребенка.

До Тэлли сразу не дошло, о чем она говорит.

— Он спас тебя — от твоего отца? Что ты хочешь сказать? Ты говоришь, что твой отец тебя насиловал? Инцест — ты это имеешь в виду?

Флора кивнула, лицо ее пылало от стыда и гнева.

— Это бывает. И я не единственная девушка на острове, которая пострадала. Я не хотела тебе говорить, не хотела, чтобы кто-то узнал. Но Мак знал, и он меня вывез оттуда, взял меня в жены, любил меня и уважал. Понимаешь сейчас — или нет? Это его ребенок. И я ему его должна!

В эту минуту Тэлли понял, что произошло. Он сидел неподвижно, щеки его побелели, в глазах стояли слезы. Красивое лицо искривилось от отчаяния. Сейчас он понял, что вся их любовная связь была фарсом: Флора его никогда не любила.

— Ты это сделала с целью, — прошептал Тэлли, все еще никак не умещая в уме то, что подсказала интуиция. — Ты меня никогда не любила. Все это было для этого? — Он указал на ее живот, в то место, где был его ребенок. Но какие же планы и махинации она обмозговала и сотворила, чтобы достичь взаимопроникновения клеток, такого важного! — Как ты могла это сделать? Ты меня использовала. Господи! Только сейчас я все понял! — Тэлли уронил голову на руки, по его лицу побежали слезы, но голос звучал хрипло: — Ты только затем ко мне пришла, чтобы забеременеть. И это все, что было. Какой же я круглый дурак! — Голос его сел и стих, а сам он затрясся в рыданиях.

Флора хотела его утешить, но не смогла. По ее щекам тоже потекли слезы.

— Ты ошибаешься, Тэлли. Я не только для этого тем занималась. И тебя не дурачила. Я тебе говорила после того, как ты чуть не утонул, что я тебя полюбила, и я любила и люблю. Но я поклялась Богу, что, как только забеременею, я прекращу наши отношения. Прости меня, Тэлли, — тихо сказала Флора, повернулась и ушла из комнаты, тихо затворив за собой дверь.