Игры наследников

– Если смотреть поверхностно, то в письме вроде как перечисляется все то, что мы уже знаем: мой дед умер и оставил все состояние незнакомому черту, тем самым перевернув жизнь своих близких с ног на голову. Почему? Потому что власть развращает. А безмерная власть развращает без меры.

Я не смогла бы отвести от него глаз, даже если бы постаралась.

– А вы, Наследница? – продолжал Джеймсон. – Вас, поди, развратить невозможно? Потому-то вам все и досталось? – Уголки его губ дрогнули, но вовсе не от улыбки. Это выражение сложно было разгадать, но оно так и притягивало взгляд. – Я своего деда знаю, – продолжил он, пристально глядя мне в глаза. – Тут наверняка что-то зашифровано. Игра слов. Код. Тайное послание. И никак иначе.

Он вернул мне письмо. Я забрала его и опустила взгляд.

– Ваш дедушка в моем случае подписался инициалами, – сказала я, решив поделиться последним наблюдением, – а в вашем – полным именем.

– И какие выводы мы можем из этого сделать? – тихо спросил он.

Мы. И когда мы с одним из Хоторнов успели объединиться? Надо было соблюдать осторожность. Пускай мне и помогают Орен с Алисой – надо было выдержать дистанцию. Но эта семейка… Эти мальчишки… Что-то в них есть такое…

– Почти приехали, – сообщил Орен. Даже если он слышал наш разговор, вида он не подал. – Администрацию школы вкратце ввели в курс дела. Несколько лет назад, когда внуки мистера Хоторна только поступали сюда на обучение, я проверил здешнюю систему безопасности – она надежная. Вам тут ничего не грозит, Эйвери, только ни при каких условиях не покидайте кампус. – Наша машина въехала в ворота. – Я буду недалеко.

Я на время забыла о наших с Джеймсоном письмах и задумалась о том, что же ждет меня, когда я выйду из машины. Неужели это и впрямь школа? – пронеслось в голове, когда я выглянула из окна. Куда больше она походила на колледж или музей и точно сошла со страниц каталога, пестреющего фотографиями хорошеньких и улыбчивых учеников. Форма, которую мне выдали дома, вдруг показалась мне неуютной, точно не по мне шитой. Я была точно маленькая девочка, которой вздумалось поиграть и которая, надев на голову кастрюлю, возомнила себя астронавтом, а потом неумело размазала по лицу помаду в твердой уверенности, что теперь выглядит точь-в-точь как кинозвезда.

Для всего остального мира я была девчонкой, на которую нежданно обрушилась слава. Я привлекала интерес, была, можно сказать, мишенью. А тут? Наверняка люди, которые с детства купаются в роскоши, тут же раскусят меня, поймут, что я – самозванка?

– Озадачить и сбежать – не в моем стиле, Таинственная Незнакомка, – проговорил Джеймсон, взявшись за ручку двери, стоило только машине остановиться. – Но последнее, что вам нужно в первый день пребывания в этой школе, – это чтобы кто-нибудь увидел, как мы мило беседуем.

Глава 22

Через секунду Джеймсона уже и след простыл. Он затерялся в гуще бордовых пиджаков и блестящих волос, а я так и осталась неподвижно сидеть в машине, даже не отстегнув ремня.

– По сути это обыкновенная школа, – сказал мне Орен. – И дети тут обыкновенные.

И богатые. Дети, чьи базовые представления о нормальности сформированы благодаря тому факту, что они просто родились в семье нейрохирурга или известного адвоката. Размышляя о колледже, они наверняка думают о Гарварде и Йеле, не меньше. И вот в этой гуще оказываюсь я в клетчатой юбке-плиссе и таком же бордовом пиджаке с синим гербом, под которым вышит лозунг на латыни, который я даже не могу прочесть.

Я выхватила новый телефон и отправила Макс сообщение. Это Эйвери. Новый номер. Позвони мне.

Я бросила последний взгляд на водительское сиденье и усилием воли заставила себя взяться за ручку дверцы. Не будет Орен со мной миндальничать – это в его обязанности не входит. Его работа – оберегать меня, вот только не от пристальных взглядов, которые, как я была уверена, обрушатся на меня, стоит мне только выйти из машины.

– После уроков вы будете ждать меня здесь? – спросила я.

– Да, я буду здесь.

Я подождала еще пару секунд, решив, что от Орена могут последовать еще какие-нибудь указания, но их не прозвучало, и я открыла дверь.

– Спасибо, что подбросили.

* * *

Никто на меня не пялился. Никто не перешептывался. Сказать по правде, пока я шла к двойной арке, украшавшей собой вход в главное здание, меня начало одолевать ощущение, что это равнодушие – показное. На меня нарочно никто не смотрит. Все нарочно молчат. Я ловила на себе только мимолетные взгляды, и то от раза к разу. Стоило мне заглянуть встречным в глаза, и они отворачивались.

Я твердила себе, что из моего появления не делают много шума, чтобы меня уважить – но ощущение у меня все равно было такое, будто я забрела в бальную залу, где все кружатся в хитром вальсе и пляшут вокруг меня так, словно меня здесь и нет вовсе.