Игры наследников

– «Где», – прочла я вслух обведенное слово. Ни один из братьев никак его не прокомментировал, и я продолжила листать книгу. Спустя только полсотни страниц, если не больше, мне попался еще один кружочек. – «Есть», – прочла я и продолжила искать новые слова. Теперь они появлялись чаще, иногда даже по два. «Есть там…»

Джеймсон схватил ручку, лежавшую на ближайшей полке. Бумаги у него при себе не было, так что он начал записывать слова на левой ладони.

– Продолжай.

И я продолжила.

– «И», – зачитала я, добравшись уже почти до самого конца книги. – «Путь», – зачитала я и замедлила темп, перебирая последние страницы. Ничего. Ничего. Ничего. Наконец я оторвала взгляд от текста. – Конец.

Я закрыла книгу. Джеймсон поднял руку и вытянул ее перед собой, а я подошла к нему, чтобы получше разглядеть написанные на ней слова. Я взяла его за запястье и поднесла ладонь поближе к глазам. «Где есть есть там и путь».

Ну и что нам с этим делать?

– Может, поменяем порядок слов? – предложила я. Чаще всего в таких вот словесных загадках требуется именно это.

Джеймсон просиял.

– Где есть… – начал он.

– …там есть и путь, – закончила я.

Уголки губ Джеймсона изогнулись.

– Тут пропущено слово, – заметил он. – Воля! Это еще одна пословица. Где есть воля, там есть и путь, – проговорил он, задумчиво помахивая кусочком пленки. – Если посмотреть сквозь цветной фильтр, то все линии того же цвета становятся невидимыми. Это один из способов шифровать послания. Надо просто написать текст разными цветами. В этой книге чернила черные, значит, ацетат припрятан не для нее, – проговорил он. С каждым мгновением речь его делалась все быстрее, и эта энергичность была заразительна.

– Получается, что в книге содержится указание на то, где применить пленку, – подсказал Грэйсон из эпицентра библиотеки.

Они давно привыкли к дедушкиным играм. Их натаскивали на такие вот головоломки с малых лет. Чего никак не скажешь обо мне, и все же этого короткого обмена репликами оказалось достаточно, чтобы у меня в голове все встало на свои места. Красная пленка нужна была для того, чтобы прочесть скрытое послание, но в книге его нет. При этом книга, как и письмо, содержит подсказку – в нашем случае фразу с пропущенным словом.

Где есть воля, там есть и путь.

– Как вы думаете, – медленно сказала я братьям, снова и снова прокручивая в голове эту загадку, – а какова вероятность того, что где-нибудь лежит копия завещания вашего дедушки – его последней воли, – написанная красными чернилами?

Глава 34

Я спросила Алису о завещании. В глубине души я думала, что она посмотрит на меня как на поехавшую, но стоило мне произнести фразу «красные чернила», как выражение ее лица изменилось. Она сообщила, что может организовать мне просмотр Красного Завещания, но сперва я должна оказать ей одну услугу. А именно встретить у себя в комнате команду из двух стилистов – брата и сестры, – которые притащили ко мне в спальню столько всего, что она стала походить на какой-то модный бутик. Девушка-стилист была миниатюрной и молчаливой.

Парень же был рослый – футов шесть, а то и больше – и постоянно отпускал комментарии.

– Желтый вам носить ни в коем случае нельзя, и я бы от души рекомендовал вообще исключить из своего лексикона такие слова, как «оранжевый» и «кремовый», но из остальных цветов можно выбрать что угодно – вам все будет к лицу. – Мы втроем засели у меня в комнате в компании Либби и тринадцати передвижных стоек с одеждой, десятков подносов с украшениями и ванной, быстро переоборудованной в самый настоящий салон красоты. – Яркие цвета, пастельные, можно даже землистые, но только если без фанатизма. Как вы относитесь к однотонным лукам?

Я оглядела свой нынешний наряд: серая футболка, простые джинсы – вторые в моем личном списке самых удобных.

– Мне главное, чтобы попроще.

– Простота есть ложь, – тихо проговорила девушка. – Но порой она прекрасна.

Либби, стоявшая рядом, прыснула со смеху и прикусила губу, чтобы не выдать себя. Я покосилась на нее.

– Тебе, я гляжу, это все по душе? – мрачно спросила я. А потом вдруг обратила внимание, как она сегодня одета. На ней было черное платье – что само по себе было неудивительно, учитывая, как она любила этот цвет, вот только фасон был до того изысканный, что в таком впору было ехать на прием в какой-нибудь загородный клуб.

А ведь я просила Алису не давить на нее!

– Ты вовсе не обязана изменять своему… – начала было я, но сестра меня перебила.

– Меня подкупили. Обувью, – сообщила она и кивнула на дальнюю стенку, вдоль которой выстроилась длинная шеренга кожаных ботинок всевозможных оттенков фиолетового, синего и черного и разной высоты – по лодыжку, по икру, была даже пара ботфортов.

– А еще мрачными медальонами, – невозмутимо уточнила Либби. Она просто обожала украшения, выглядевшие так, будто в них поселился злой дух.

– То есть ты согласилась переодеться в обмен на пятнадцать пар ботинок и какие-то там мрачные висюльки? – переспросила я. Чувство было такое, словно меня предали.