Игры настоящих мужчин. Юмористические рассказы

– Ну что ж, орлы, готовьтесь  в дисбат, –  снова встает капитан. – Громов,  отведи их в   свою казарму, запри пока  в бытовку и обеспечь охрану.

– Есть! – вскидывает руку к виску рыжий сержант.

        Потом  всю группу препровождают наружу и ведут к одной из казарм.

– Да, вот это влипли, –  бормочет  Гордеев. – Точно посадят.

– Ладно, не ной, может еще обойдется, – хромает рядом Лука. – Эй, сержант у тебя закурить есть?

– Тут нельзя, у казармы покурите, – отвечает рыжий. – Чего ж вы дураки не подорвали?

– Это все  гребаный патруль, – вздыхает Кондратьев.  – А  тут еще вы приехали.

– Да, дела, –  щупает распухшее ухо второй сержант. Загремите теперь под панфары.

        У казармы все останавливаются,  быстро перекуривают и заходят внутрь.

– Рот-тэ смир…! – вскидывается  сонный дневальный у тумбочки.

– Молчи, дурак, –  осекает его рыжий  и тот удивленно пялится  на необычную процессию.

        Моряков заводят в обитую  вагонкой  бытовку,  с несколькими гладильными столами, зеркалами на стенах   и рядом стульев у стен.  Они садятся  и понуривают головы.

– Может морды умоете, а то видок у вас не того, – предлагает  второй сержант, смуглый и с узким разрезом глаз.

– Отчего же, умоем, – кивает Осипенко, и задержанных препровождают в умывальник.

– Вы это, особо не расстраивайтесь, –  усевшись на подоконник, говорит рыжий, наблюдая, как те снимают форменки и  суют головы под краны. – Студенты тю-тю, уехали, так что потерпевших нету. Ну а мы не в претензии, ведь так,  Казбек?

– Ну да, скалит белые зубы узкоглазый. – Какой разговор!

– Главное что б  наш батя  не залупнулся, – продолжает рыжий. Это он приказал вас сюда доставить, вместо комендатуры.

– Зачем? – косятся на сержанта моряки.

– А хрен его знает, – пожимает тот плечами.   Наверное сам хочет разобраться.

Потом задержанных уводят и запирают в бытовке.

        …Плотно пообедав в портовом ресторане, лейтенант Огнев  с мичманом Умрихиным  подъезжают на такси  к КПП, расплачиваются и выходят наружу.

– Ну, все, Петрович, щас  получим  бинокли с хронометрами и домой, –  благодушно заявляет офицер. Предъявив дежурному документы, они неспешно идут к  административному зданию и  бросают взгляд  на стоящий  в тени деревьев грузовик.

– Что-то наших бойцов не видать, –  говорит мичман.

– Дрыхнут, наверное,  где-нибудь на травке, – хмыкает Огнев,  и они исчезают за дверью.

– Через  несколько минут, изрыгая маты, начальники выскакивают обратно  и рысью несутся к машине.

– Заводи, твою мать! –  орет  Огнев,  хлопает дверца, взвывает двигатель  и грузовик  выезжает с территории складов.

– Ну с-суки,  мне ж э в этом году старшего получать! –  трясет   лейтенант перед носом мичмана зажатой в руке бумажкой.  Ты хоть понимаешь, что будет?!

– Тот молча кивает  и промокает   платком  взмокший  лоб.

– Куда ехать, товарищ лейтенант? –  косится на  разъяренного офицера водитель, притормаживая на развилке.

– В город, куда, –  шипит Огнев, разглядывая намалеванную  на бумажке схему.

        Через полчаса, поколесив по городу,  машина  останавливается  неподалеку от ворот уже известной части, и лейтенант выпрыгивает из кабины.

– Так, ты  пока  будь здесь, а то еще и этот  смоется, –  бросает он мичману  и спешит к КПП.

        Вскоре Огнев появляется  снова,  забирается в кабину  и приказывает ехать  обратно.

– Ну, как? – осторожно  интересуется  мичман.

– Хреново, – бурчит офицер.  Полковник у них зверюга, наорал на меня и требует командира.

– Да-а, дела, –  озадачено бормочет Умрихин.

        Пока  Огнев звонит от дежурного в часть, мичман  получает на складе  оставшееся оборудование и загружает его вместе с водителем в кузов.

        Затем  грузовик снова выезжает за ворота и направляется в город.

        На исходе второго часа  у КПП  останавливается новенький «УАЗ», из которого появляются старпом и штурман с кейсом в руке.

        Огнев  спешит  навстречу и докладывает о происшествии.

– Мудило, –  цедит капитан 2 ранга  и вместе со штурманом исчезает за дверью.

        О чем  беседовали  отцы-командиры неизвестно, но спустя некоторое время  обе машины катили по шоссе  в направлении Северодвинска.

        А  на следующее утро, после подъема флага,  все шестеро  героев этого рассказа, гремя ботинками, топали  по причалу на гауптвахту. На полные пятнадцать суток.

Губари

  -Подъем!  – орет из коридора чей-то голос  и на потолке  тускло вспыхивает упрятанный под  металлическую сетку  фонарь.

       В камере слышится недовольное бормотание, с  жестких «самолетов» сползают темные фигуры  и,  напяливая на себя   служившие одеялами шинели,  зевают.

       В низком мрачном помещении с забранным решеткой окошком и инеем по углам, их  шестеро.  Двое с бербазы, один с «пээмки»,  остальные с лодок.

– Поспать не дают, курвы, – хрипло басит  один из  бербазовских, со старшинскими лычками,  извлекает упрятанный в «самолете» бычок, прикуривает и пускает   по кругу.

       Всем достается по паре затяжек и  сон улетает.

– Интересно, куда сегодня погонят?  –  перематывая   на сапогах портянки, – бубнит  старший матрос с «пээмки»  и сплевывает на бетонный пол.