Игры Немезиды

За пределами космопорта в коридорах стало тепло, почти жарко — энтропия города, как в термосе, была заперта в космическом вакууме. Густая влажность воздуха, запахи человеческих тел и высохшей мочи казались Наоми улыбкой старого друга. Трехметровые экраны выкрикивали рекламу — то механического оборудования, то высокой моды, — вплетая еще одну нить в непрерывную рокочущую симфонию голосов, транспорта, машин. Открытый новостной канал показывал картины военных действий где–то на Земле. Очередные инсургенты или традиционный этнический конфликт снова требовали кровавую дань — мелочь, не заслуживающая внимания, не будь это Земля. Даже для астеров, не первое поколение считавших своей родиной космос, Земля оставалась каким–никаким, а символом. Мать человечества, попиравшая сапогом шею каждого астера. На экране появился светлокожий мужчина. Из разбитого лба текла кровь, над головой он поднимал какую–то книгу. Наверное, священную. И кричал, в ярости раскрывая рот. Убив столько же народу в Поясе, вы в новости не попадете. Даже сейчас.

Наоми свернула по направлению вращения. Поискала киоск с чем–нибудь вкусным. Корпорации продавали на всех станциях одни и те же продукты. Теперь, когда Церера перешла к АВП, появились варианты. Дхеджег, яичный карри, лапша с почти коровьим молоком, красная дробленка — еда ее детства. Астерская еда. Кухню «Росинанта» конструировали для марсианского флота, и блюда она выдавала питательные, обычно вкусные, иногда превосходные — но не ее!

Наоми купила красную дробленку в потертом ларьке, заклеенном наслоениями рекламы ночных клубов. Ей в ладонь лег контейнер из бурого крафтового картона с пластмассовой пластинкой–ложечкой. Рот сразу наполнился ароматом тмина, а голова — проклюнувшимися из слоя пыли воспоминаниями. На минуту Наоми очутилась на своей койке на корабле тио[5] Кристека, скрючилась над белой керамической мисочкой еды, когда–то любимой, а потом забытой. Остальные пели, собравшись в камбузе. Ей тогда было не больше шести, но воспоминание всплыло свежее и яркое. Она съела еще ложку, наслаждаясь вкусом. И заметила, что за ней следят.

Мужчина был тощ даже для астера. Стоял метрах в пятнадцати от нее, со скучающим видом смотрел новости. Наоми сама не знала, почему его заметила, и не усомнилась, что этот человек ждет ее. Пожалуй, очень уж небрежно он отворачивался от нее или как–то странно держался.

Наоми пошла дальше по направлению вращения станции, быстро, но нe бегом, вынуждая его догонять. На ходу сканировала толпу вокруг. Если она не ошиблась, могут быть и другие из его команды. Она легко просачивалась в просветы между телами, отыскивала открывающиеся на миг щели в толпе. Она провела на Церере полгода — ждала попутного корабля в тринадцать лет, — но по–настоящему освоиться на станции не успела. С трудом вспоминая дорогу, она пробивалась к поперечному коридору, который вроде бы соединял две широкие магистрали.

Она могла и ошибиться. Не исключено, что тот человек просто попался ей на глаза в тревожный момент. Наоми не оглядывалась, пока ее поперечный ход не влился в широкий поток пешеходов из следующих ворот. Там она с первого взгляда нашла то, что искала. Пункт обмена валюты с матовыми стенами разбивал людской поток, как камень в реке. Она, не задерживаясь, скрылась за его дальней стеной и прислонилась к ней, чувствуя лопатками холодок металла. От высокой влажности на ключицах и на лбу под волосами выступил пот. Стараясь держаться неприметно, Наоми медленно считала от ста до нуля.

На счет «тридцать два» человек — его звали Вингз — пролетел мимо, задрав голову и вглядываясь в толпу впереди. Рот Наоми наполнился острым металлическим привкусом страха. Снова обогнув киоск, она скрылась в том коридоре, откуда только что вышла. Отступая по собственному следу, она лихорадочно перебирала объяснения. Марко решил наконец разрубить узел между ними, а Филина использовал вместо наживки? Или силы безопасности долго ждали ее и дождались? Или кто–то, пересмотрев новостей с Илоса, вздумал за ней увиваться? Или Марко просто послал кого–то о ней позаботиться? Тоже вполне вероятно.

Вернувшись в основной коридор, она вызвала карт и заплатила за поездку на три уровня выше, в открытый парк. К ее облегчению, женщина–водитель даже не посмотрела на пассажирку. Откинувшись на жесткое пластиковое сиденье, Наоми доела дробленку. Шины прошуршали по покрытию эстакады — наверх, ближе к центру вращения и дальше от порта.

— Точнее, куда? — спросила женщина.

— Еще не знаю, — ответила Наоми. — На месте разберусь.

***

Она познакомилась с Марко в шестнадцать лет, когда заканчивала школьный проект на станции Гигея. На Луне такая работа обеспечила бы ей место инженера на любой из крупных верфей, по это был учебный проект, и ей оставалось еще три, если не четыре, семестра до поиска работы — хотя квалификации хватало уже тогда.