Игры Немезиды

— Они никогда не заткнутся и не станут брать подачки, — сказал Амос. — Эти ублюдки прожили там три, четыре поколения, потому что не желали жить на базовое пособие. Я против евгеники, как и парень рядом со мной, но Пояс породил не тех людей, которые просто расслабляются, ищут, кого бы еще трахнуть, и пялятся на развлекательные каналы, пока не умрут.

— Я в курсе насчет культурных разногласий, — сказала Авасарала. — Но как я уже сказала, на них сейчас всем похер в любом случае. Если даже они и захотят принять от нас помощь, я все равно не смогу им ее дать. Поэтому мне нужно найти другой способ вырвать ноги Флоту Освобождения. И так как флот Земли будет занят, пытаясь дать нам уверенность, что больше никакие невидимые для радаров камни на нас падать не будут, а Марс сейчас старательно игнорирует тот факт, что он претерпевает небольшой переворот, это будет непросто. Завтра я собираюсь сделать заявление. Вы присутствуете на генеральной репетиции. Вы счастливчики.

— Объединенные Нации, при поддержке Республики Марс и в содружестве с АВП, заявляют о намерении создать оперативную группу для борьбы с преступным заговором пиратов и террористов, называющих себя Флотом Освобождения. Полицейская оперативная группа. Не военная. И вот здесь вы все вступаете в игру.

— И вы хотите, чтобы я ее возглавил, — сказал Холден.

— Да, — ответила Авасарала, — потому что буквально все офицеры флота ООН, которые не были уволены с позором, почему-то стали вдруг недоступны. Твою мать, Холден, да у меня ящики с мазью против герпеса имеют более законное отношение к Флоту ООН, чем ты.

Старушка покачала головой, выражая недоверие и отвращение. Сердитый взгляд Холдена был подкрашен подступившим румянцем. Бобби пыталась скрыть ухмылку, но Алексу пришлось признать, что это было довольно смешно. Даже если только ему. Тем, кто смог в это вмешаться, стала Бобби.

— Что конкретно вы хотите от нас?

— Во-первых, вашего присутствия и сотрудничества на допросе. Но что гораздо важнее, мне нужно знать то, что знаете вы. Что вам удалось накопать. Мы должны выяснить, как третьесортному главарю банды удается на каждом шагу нас уделывать…

— А ему и не удается, — сказала Наоми, стоя под широкой аркой, в сопровождении охраны по бокам. В рассеянном свете она выглядела странно хрупкой. Ее кожа шелушилась, и двигалась она с осторожностью, как человек, в любой момент ожидающий, что его настигнет боль. Но цвет ее склер перестал напоминать сырое мясо, и стал теперь желтым, как слоновая кость, что выглядело однозначно здоровее, а ее голос перестал вызывать ассоциации с весенней слякотью. С сердца Алекса упал груз.

— Заключенная, мэм, — сказал охранник.

— Да, спасибо, я заметила, — сказала Авасарала и переключила внимание на Наоми. — В каком смысле «не удается»?

— А вы посмотрите на всё, что он пытался сделать, и провалил. Он не убил Фреда Джонсона. Не убил премьер-министра Смита. Не захватил и не уничтожил станцию Тихо. «Росинант» летает пока одним куском. Он не смог удержать меня. Вот как он действует. Если он победил, то это важно. Если проиграл, это просто растворяется.

— Что насчет образца протомолекулы, который он украл?

Наоми моргнула, как-будто потеряла фокус на мгновение, и покачала головой.

— Он никогда не говорил об этом.

— А должен был?

Наоми села в кресло рядом с Холденом. Он взял ее руку, и она не была против, но ее внимание было приковано к Авсарале. Алекс не мог понять, почему это настолько его беспокоило. Этих двоих пригласили на эту встречу не для того, чтобы они могли выяснить статус их отношений. И вообще, если бы она чуть меньше искала его защиты…

— Да, — сказала Наоми, — обязательно должен был. Он любит хвастаться, — интимность, которая обычно стоит за такой информацией, заполнила грудь Алекса мрачными предчувствиями. Лицо Холдена оставалось спокойным. Непроницаемым.

— Хорошо, — резко бросила Авасарала. — это очень полезная информация, — она молча разглядывала Наоми. — Судя по твоему виду, тебе уже лучше. Ты много услышала из того, что я говорила?

— Вполне достаточно, — ответила Наоми.

— Так ты собираешься нам помочь?

Вопрос повис в воздухе, многозначительный, полный тонкого смысла. Не "почему ты была на его корабле", не "откуда ты его знаешь", и не "кто же ты для него, что он хвастается перед тобой своими планами". Просто: "ты собираешься нам помогать?"

— Ты в порядке? — прошептал Амос.

— Что? Я в порядке, — ответила она.

— Потому что ты вроде как нервничаешь, — сказал Амос, и одновременно с ним Наоми сказала:

— Мне нужен иммунитет от уголовного преследования.

Казалось, из комнаты выпустили воздух. Это не было признанием, но ее слова складывались в картину, которую никто из них не захотел бы признавать возможной. Просьба об иммунитете говорила о существовании вины, даже если они не знали, в чем она виновата.

Улыбка Авасаралы была снисходительной и дружелюбной, и он был почти уверен, вводящей в заблуждение.

— Полная неприкосновенность?

— Для всех нас.