Игры Немезиды

Один из мужчин открыл беспорядочный огонь, звуки выстрелов ударили по ушам Алекса. Он с криком бросился вперёд на человека в костюме. Они вместе отшатнулись. Мужчина ударил Алекса коленом в пах, и мир растворился в слепящей боли. Алекс опустился на колени, пытаясь удержать противника за пиджак. Пистолеты продолжали стрелять, запах пороха заполнил воздух.

Человек в костюме потянулся к кобуре под рукой, и Алекс схватил его за руку. Его запястье было будто каменным. Он держал в руке пистолет. Кто-то закричал и шум выстрелов превратился в нечто другое, похожее на рёв животного. Алекс потянулся вперед, боль в паху стала практически невыносимой. Он укусил мужчину за запястье, погрузившись зубами в шелковый рукав и давил, пока зубы не сомкнулись. Человек в костюме даже не закричал, просто ударил Алекса в висок другой рукой.

Всё вокруг стало немного тише, немного отдаленнее. Алекс почувствовал, как его хватка ослабла, почувствовал, как упал на спину и как больно приземлился на копчик. Он почувствовал боль, но смутно. Человек в костюме направил свой пистолет на Алекса. Дуло казалось широким, словно пещера.

— Ох, — подумал Алекс, — так вот как я умру.

Голова человека в костюме дёрнулась, и он свалился. За ним стояла Бобби, держа в одной руке шестикилограммовую гирю. На хроме виднелись кровь и немного волос. Больше никто не стрелял.

— Эй, — сказал Алекс.

— Ты в порядке? — спросила Бобби, опускаясь рядом с ним. Один из стрелявших пробежал мимо неё, прижимая к себе предплечье, и выскочил за дверь. Она не стала его преследовать.

— Немного больно, — сказал Алекс, затем повернулся на бок и его вырвало.

— Ничего, — сказала Бобби. — Ты держался молодцом.

— Давненько я не дрался врукопашную. Пожалуй, я справился бы лучше, если бы практиковался.

— Да, но их было четверо с оружием, а нас всего лишь двое, причём безоружных. Если принять всё это во внимание, то мы справились хорошо.

Она глубоко вздохнула и опустила голову. Алекс попытался сесть.

— Ты в порядке?

— Попали пару раз, — сказала она. — Жжёт.

— Дерьмо. Тебе больно?

— Да. Через минуту я доберусь до той консоли. Вызови неотложку, пока я не отключилась от потери крови.

— Я уже вызвал, — сказал Алекс. — Перед тем, как вошёл.

— Хорошо спланировал.

— Не уверен, что планирование имеет много общего с этим, — сказал Алекс. А затем продолжил: — Бобби? Ты меня слышишь?

— Я здесь, — сказала она, сонным голосом. — Я в порядке.

Вдалеке Алекс услышал нарастающий вой сирен. Вдох за вдохом они становились всё ближе. На какое-то время ему показалось, что задрожала палуба, потом он понял, что это была дрожь его тела. На одной стороне комнаты, прислонившись к стене, лежал один из стрелков. Его шея была изогнута под странным углом, а на груди засыхала кровь. Само кровотечение прекратилось. Значит, умер. Человек в костюме кашлянул и прохрипел, задыхаясь. Сирены стали громче. Появились голоса. Женщина назвалась полицейской и предупредила, что сейчас внутрь зайдут люди.

— Я пришел сказать тебе, — сказал Алекс. — Я останусь. Я помогу.

— Спасибо.

— Это было связано с фигней на чёрном рынке, не так ли? — спросил Алекс. — Наверное, ты задавала правильные вопросы.

Бобби выдавила улыбку. Осмотрев её сейчас, он понял, что её рубашка вся в крови.

— Не знаю, — сказала она. — Всё, о чём они меня спрашивали, касалось тебя.

Глава 12: Амос

— Хочешь кокса? — спросил Эрих. — Не синтетический. Настоящий, выращенный на плантациях.

— Не-а. Но я бы выпил, если никто не возражает, — ответил Амос. Любезности были просто ритуалом, но этот ритуал был важен. По опыту Амоса, чем опаснее были два человека, тем более вежливыми были их социальные взаимоотношения. Шумные и угрожающие люди пытаются заставить отступить. Так они хотят увильнуть от драки. Тихие же выясняют, как в ней победить.

— Тату, принеси "Эль Чарро", — сказал Эрих, и один из двух охранников выскользнул за дверь. Амосу он добавил: — В последнее время тащусь от текилы.

— А я нет, — сказал Амос. — Земля по-прежнему остаётся единственным местом, где можно найти хорошую текилу. Астерскую дрянь пить невозможно.

— Наверное, мало голубой агавы.

Амос пожал плечами и стал ждать. Тату вернулся с высокой утончённой бутылкой и двумя небольшими рюмками. Эрих наполнил обе, а затем поднял одну и отсалютовал.

— За старых друзей.

— За старых друзей, — повторил Амос и опрокинул свой рюмку.

— Ещё? — спросил Эрих, указывая на бутылку.

— Конечно.

— Видел много окрестностей?

— Только то, что между этим местом и железнодорожным вокзалом.

— Мало что изменилось, — сказал Эрих, после чего сделал паузу, пока они оба опустошали рюмки. Он снова их наполнил. — Лица меняются, но улицы остаются теми же.

— Забавно, я как раз думал об этом же по пути сюда. Однако, для тебя всё изменилось.

— Не всё. Важное — нет, — сказал Эрих с усмешкой и пошевелил своей тонкой, иссохшей левой рукой.

Амос указал на комнату, охранников, отремонтированное здание вокруг них.

— Когда я ушёл, тебе приходилось бороться за место под солнцем. Так что, по крайней мере, одна вещь изменилась.