Игры Немезиды

Подростки держались позади, споря тихими, но напряженными голосами. Вероятно, решали, стоит ли рисковать, нападая на человека с его габаритами, ради получения одного кредитного баланса приезжего — в доках Балтимора считалось непреложной истиной, что у любого приезжего было больше денег, чем у кого-то из местных. Он хорошо знал формулу этого уравнения. Сам когда-то был на их месте. Он продолжил их игнорировать и вместо этого прислушался к тихому плеску воды у причала.

Вдалеке небо осветила огненная вспышка, словно молния, нарисованная под линейку. Спустя несколько мгновений по бухте пронёсся звуковой взрыв, и в голове Амоса вдруг всплыло воспоминание о том, как он сидел в этих самых доках вместе с Эрихом, наблюдая, как корабли снабжения рельсотронов вылетали на орбиту, и обсуждая возможность покинуть планету.

Для всех вне гравитационного колодца Амос был с Земли. Но это было не совсем правдой. Вернее, это не имело значения. Амос был из Балтимора. То, что он знал о планете за пределами нескольких десятков кварталов бедного района, поместилось бы на салфетке. Его первые шаги за пределами города были пройдены тогда, когда он покинул высокоскоростную железнодорожную линию в Боготе и взошёл на шаттл, на котором отправился на Луну.

Он услышал тихие шаги на пристани позади него. Дискуссия окончена. "За" перевесило "против". Амос обернулся и столкнулся с приближающимися подростками. Некоторые из них держали импровизированные дубинки. У одного был нож.

— Не стоит, — сказал он. Он не сжимал и не выставлял кулаки. Лишь покачал головой. — Подождите следующего.

Это был напряженный момент. Они смотрели на него, он смотрел на них. Затем, двигаясь так, словно они достигли своего рода телепатического согласия, они ушли.

Эрих ошибся в том, что он остался тем же. Человек, которым он когда-то был, не был набором личностных качеств. Он был тем, кто знал желания своего сердца, навыки, которые у него были. Человек, которым он был до того, как ушёл, знал, где варится хорошая палёная выпивка. У каких дилеров стабильные и качественные поставки на черном рынке марихуаны и табака. Бордели, которые обслуживали местных жителей, и те, которые предназначались лишь чтобы ограбить туристов, ищущих острые ощущения. Тот человек знал, где взять напрокат пистолет по дешёвке, и что цена утраивалась, если ты собираешься его использовать. Знал, что дешевле арендовать время в механическом цехе и сделать свой собственный. Как дробовик, который он использовал, когда в первый раз убил человека.

Но человек, которым он являлся теперь, знал, как содержать реактор термоядерного синтеза. Как настроить магнитные катушки, чтобы придать максимальную энергию ионизированным частицам выпускных газов, и как устранить пробоину в корпусе корабля. Этого парня не заботили ни эти улицы, ни удовольствия и опасности, которые они несли. Балтимор мог выглядеть точно так же, но стал таким же чуждым ему местом, как мифические земли Бельгии.

И в этот момент он осознал, что это его последний визит на Землю. Он больше никогда не вернётся.

На следующее утро он проснулся в арендованной им ночлежке с полупустой бутылкой текилы на тумбочке и с первым за многие годы похмельем. На мгновение он подумал, что он был так пьян, что обмочился в постель, но сразу понял, что в душной жаре комнаты с него просто сошло около литра пота. Горло першило, язык распух.

Он смывал с себя ночной пот и пил горячую воду из душа, наклоняя голову назад, чтобы она заполняла рот. После десятилетий отфильтрованной и стерилизованной воды корабля и космической станции он восхищался всей гаммой вкусов. Он надеялся, что вкус был вызван не микробами или тяжелыми металлами.

Вытащил оставшиеся бутылки текилы из коробки и засунул их в свою вещевую сумку, обернув вокруг одежду, чтобы те не разбились. Затем взял свой терминал и начал искать рейс обратно на Луну, а уже оттуда — транспорт к Тихо. Он попрощался с Лидией, по крайней мере, с тем, что от неё осталось. Попрощался с Эрихом. На всей планете больше не осталось человека, на которого ему было бы не наплевать.

Ну хорошо. Это не было правдой. Разве только наполовину.

Он набрал номер Авасаралы, и на экране появилось изображение молодого человека с прекрасной стрижкой, бледной кожей и гигантскими зубами. Он выглядел как дорогой манекен в магазине.

— Офис секретаря Авасаралы.

— Соедини с Крисси, малыш, и побыстрее.

Манекен завис на целых два длинных вдоха.

— Простите, но секретарь не может...

— Малыш, — сказал Амос с ухмылкой, — я ведь позвонил ей на личную линию, так? Меня зовут Амос Бартон, — ложь, но он произносил это так часто, что это можно было считать правдой. — Я работаю на Джеймса Холдена. Бьюсь об заклад, если ты не скажешь ей, что я сейчас на линии, ты вылетишь оттуда до конца дня.

— Одну минуту, пожалуйста, — сказал манекен, и на экране появился сине-белый логотип ООН.

— Бартон, — сказала Крисьен Авасарала, появившись на экране менее чем через тридцать секунд. — Почему, чёрт возьми, ты всё ещё на моей планете?