Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

" Carr`ere Cl. Barcelone, centre 'economique `a l''epoque des difficult'es, 1380—1462.1967, p. 146. " L"utge F. Deutsche Sozial- und Wirtschaftsgeschichte.

1966. S.312.

'6 Hexter J. H. Op. cit.,p. 76 f.

" Tayior G. Noncapitalist Wealth and the rigins of the French Revolution.— "American Historical Review",1967. p. 485.

" Dardel P. Commerce, industrie et navigation

`a Rouen et Havre au

Will' si`ecle.1966, p.154—155.

89 Accarias de S'erionne.

La Richesse de la

Hollande,II, p. 31.

Во всяком случае, были ли купцы творческой силой или не были, но такие отступления и такие перемещения бывали во все времена. Уже в XV в. в Барселоне члены старинных купеческих династий в один прекрасный день «переходят в сословие (estament) благородных (honrats)»,еще тогда, когда вкус к [образу] жизни рантье отнюдь не преобладал в барселонском обществе 84. Еще более впечатляет та относительная быстрота, с какой исчезают в Южной Германии, словно проваливаясь в люк, «славные имена XVI в. — аугсбургские Фуггеры, Вельзеры, Хёхштеттеры, Паумгартнеры, Манлихи, Хауги, Герварты; или нюрнбергские Тухеры и Имхофы и множество прочих» . Дж. Гекстер, говоря о том, что он именует «мифом о среднем классе в тюдоровской Англии» 86, показал, что каждый историк рассматривает передвижение торговой буржуазии в [ряды] джентрии дворянства как явление, характерное для «его» эпохи, той, какую он изучает, тогда как явление, о котором идет речь, существовало во все времена. И Гекстер без труда это доказывает для самой Англии. Разве во Франции «Кольбер и Неккер не жаловались, с промежутком в одно столетие, на этот постоянный отток денежных людей в сторону спокойного положения земельного собственника и дворянина»? 87 В XVIII в. в Руане купеческие фамилии исчезают — то ли попросту угасая, то ли оставляя коммерцию ради судейских должностей, как, например, Лежандры (которые пользовались здесь славой богатейшего купеческого семейства Европы), как, например, Плантрозы 88... То же происходило и в Амстердаме. «Ежели сосчитать знаменитые [торговые] дома [города],— пишет один наблюдатель в 1778 г.,— то нашлось бы весьма мало таких, чьи предки были бы негоциантами во времена революции 1566—1648 гг.]. Старинных домов более не существует: те, что ныне ведут самую крупную торговлю, суть новые фирмы, основанные и образованные совсем недавно. И именно таким-то образом коммерция постоянно переходит от одного дома к другому; ибо она естественным образом притягивается к самым деятельным и самым расчетливым из тех, кто ею занимается» 89. Это отдельные] примеры среди множества других. Тем не менее решает ли это проблему?

Если такие регулярные отходы торговых фирм на второй план в какой-то степени и были связаны с «износом» предпринимательского духа, то следует ли заключать, что конъюнктура была тут ни при чем? Более того, усматривать в этом явлении по преимуществу социальный аспект капитализма, который будто бы представляет всего лишь мгновение в жизни фамильной цепи, означает смешивать купца и капиталиста. Ведь если любой крупный купец — капиталист, то обратное отнюдь не обязательно справедливо. Капиталист мог быть лицом, предоставлявшим капиталы, хозяином мануфактуры, финансистом, банкиром, откупщиком, распорядителем государственных средств... Отсюда и возможность внутреннихэтапов: т. е. купец мог бы стать банкиром, банкир — выдвинуться в финансисты, те и другие — превратиться в получателей ренты с капитала и таким образом выжить на протяжении многих поколений [именно] в качестве капиталиста.Генуэзские купцы, которые становились еще до XVI в. банкирами и финансистами, невредимыми пережили последующие

==484

Прощаниево дворе голландского загородного дома. Картина Питера де Хоха (около 1675 г.). Фото Жиродона

90 Domic F. Op cit.,р.161.

'" Roover R., de. The Medici Bank.1948, p. 20, note 50.