Игры Огня

– Хосподам нужно, чтобы вы были как можно здоровее, так что поберехите ваши лехкие для какого-нибудь старпера.

– Жлобы, – сплюнул Фара, и вязкая ниточка слюны протянулась от шлепка на полу до пересохших губ.

–Хамье. Может, поучить их напоследок? – снова подал голос охранник с соломенными волосами, глядя, как утирается Игорь.

«Мясистый нос» презрительно хмыкнул и кивнул. Его лицо выражало крайнюю степень апатии к этой несовершенной жизни. Ему бы сейчас на Шабровский пруд, закинуть удочку, послушать комариный писк и далекое печальное кукование, да выловить пару подлещиков на жареху… А приходится по жаре сопровождать недомерков к месту их будущего пребывания. Эх, жисть-жистянка.

– Не нужно сильно мять, вдруг там не принимают «некондицию», – он протянул ключи охраннику с соломенными волосами.

Дань традиции – ключи. Никак не могут отвыкнуть от шаблонов и устоявшихся штампов – если есть дверь, то должен быть ключ. Если есть охранник, то должен быть заключенный. Если заключенный позволяет себе вольности, то он «падает с лестницы».

Здесь ехали свободные люди!

Били вяло, так же как и жили, как работали, поэтому ни Боец, ни Фара особенно не пострадали. Разбитый нос, ссадина на щеке и синяки на ребрах – вот весь результат учебы. Охранники мешали друг другу, размеры помещения не давали пространства для молодецкого замаха. Заключенные только прикрывали головы.

Мужчины вышли обратно и сели на места. Хлопнула дверь. Прозвенела дань традиции. Дальше ехали в полнейшей тишине, желание зубоскалить и поддразнивать пропало начисто. Ребята вновь погрузились в невеселые думы, а Игорь потрогал языком шатающийся зуб.

Дорога продолжала стелиться под колеса фургона неровным полотном, так же покачивало и не хватало воздуха. Дорога долгая, но заключенные мечтали, чтобы она никогда не заканчивалась. Уж лучше так, в душном фургоне, с ударами охранников, зато живые, чем в криогене ждать пока кому-нибудь из богатеев понадобится новая рука. Лучше? На тот момент Игорю казалось, что так и в самом деле лучше. Неизвестность будущего всегда страшит, а тут и будущее представляется самым мрачным…

Фургон взвизгнул тормозными колодками, словно пожаловался на трудную работу. Три надзирателя дождались, пока снаружи откроют дверь, и «мясистый нос» выпрыгнул наружу. Двое остальных, после  окрика: «Давай!», скомандовали заключенным выходить по одному. На выходе стальные обручи наручников вновь обхватили запястья, жесткие ребра впились в кожу. Под ноги кинулась пыльная земля.

Анатолий и Игорь оказались перед массивными металлическими воротами. За ними возвышалось серое непримечательное здание, какие тысячами толкутся на предприятиях и заводах. Направо и налево тянулись такие же безликие коробки, не предназначенные для жилья. До половины их скрывал высокий забор, способный без труда выдержать встречу с танком, летящим на полной скорости. По верху белого забора щедрой рукой навиты кружева колючей проволоки.

Тягостное зрелище, ещё более тягостное, чем трехэтажное здание. Мрачные стены, окна-бойницы под самой крышей, у металлических ворот застыли двое охранников с новенькими «Калашами». Рожи дубовые, как у Шварценеггера из фильма «Терминатор», да и по фигуре мало чем уступали основателю конкурса «Арнольд Классик».

И тишина… Даже птиц не слышно, хоть какой бы полудохлый ворон каркнул… Гробовая тишь, как на заброшенном кладбище зимой.

– Куда же нас занесло? – поинтересовался Игорь.

– В нашу новую квартиру. Чур, я занимаю место у окна, – вяло пошутил Анатолий.

Сдвоенный толчок в спины, скорее удар, а не толчок, заставил ребят шагнуть к воротам. Анатолий обернулся:

– Мразь, ещё раз толкнешь, я…

Договорить он не успел, кулак «мясистого носа» воткнулся ему в губы, словно хотел затолкнуть слова вглубь глотки. Боец скривился от боли и прыгнул на охранника. Широкий лоб въехал в ненавистную рожу, в нос, в презрительно искривленные губы. В стороны веером брызнули капли крови, шлепнулись на листы подорожника и скатились грязными шариками на землю. Толстый надзиратель отшатнулся и непременно рухнул бы на землю мешком с удобрениями, если бы коллеги не поддержали.

Охранники у ворот не шелохнулись, словно их совершенно не интересовала судьба надзирателя. «Живые ли они?» – пронеслась мысль в голове Игоря.

– Шшшука, да я тебя шейшаш, – вместе со словами вылетели осколки прокуренных зубов и алая слюна.

Анатолий набычился, на лбу выступила кровь из ссадины, капля протянулась по переносице. Он смотрел, как обладатель большого носа отстегнул от пояса «ухват» и крутанул регулятор мощности. Красная черточка остановилась на пределе – от получения заряда такой силы были зафиксированы случаи смертельного исхода. Боец скривил разбитые губы – какая разница, где погибать? Либо за забором разделают, как корову на скотобойне, либо умрет здесь, на улице, на относительно свежем воздухе.

– Остановитесь! – прозвучал в воздухе властный голос.