Игры патриотов

Александр Аркадьевич действительно лично ходил в Министерство внутренних дел, согласовывая кандидатуру Гаджиева. Но тогда это нужно было ему самому. Саша хотел, чтобы губернатор всегда чувствовал, что за каждым его шагом внимательно наблюдают. И ещё он должен был контролировать руководство диаспор, влияние которых увеличивалось с каждым днём. Но Сашин план не сработал. Губернатор, даже зная о постоянном контроле, воровал, будто собрался жить ещё триста лет. И тот, кто должен был за ним смотреть, тоже не стеснялся.

Не только сам Мухтар Казбекович, но и несколько его родственников, которых он пристроил на хлебные места, стали долларовыми миллионерами. И разбогатели они именно на связях с диаспорами, помогая в выделении выгодных заказов из бюджета и собирая дань с каждого прибывшего гастарбайтера.

Но сейчас это было уже неважно. Теперь начальник полиции и Александр в одной связке. Оба понимали, что нужны друг другу. Их объединил общий враг – новый  кандидат в губернаторы.

– Я хорошо помню, Александр Аркадьевич, что вы для меня сделали. Но если власть поменяется, мне не удержаться. И думаю, что и вам с новым губернатором сойтись не получится.

– Не буду спорить – вы  правы. Ни вам, ни мне не нужен этот выскочка. Его надо убрать. Не напрямую, конечно. Нужно что-то придумать, чтобы он сам снялся.

– Есть у меня кое-какие мысли. Давно за ним присматриваю. И нашёл слабые места.

– Вы мне не рассказывайте. Мне об этом знать не нужно. Мне нужен результат.

«Не хочет на себя ничего вешать, – подумал Мухтар Казбекович. – Мало ли что, а он чистенький. Мол, глупый Мухтар сам всё придумал. Но мы не в обиде. Знаем, с кем дело имеем. К тому же у нас и свои планы имеются».

– А насчет этой злобной старушки – Мадлен фон Грей, – которая везде свой нос сует, у вас никаких мыслей нет? – спросил Саша. – Она, кажется, вообще не хочет, чтобы выборы состоялись. У неё какая-то своя игра.

– Нет, Александр Аркадьевич. О таких людях нам думать не по чину. Каждый сверчок, знай свой шесток.

Саша понял, что зря спросил. И разозлился сам на себя: «Расслабился. А начальник полиции не дурак. Он же тебя этой ведьме первый и сдаст. Счетов в западных банках и другого имущества у Мухтара полно. Не будет он этим рисковать. Одно дело – прижать какого-то местного никому не известного кандидата-голодранца, а совсем другое – задеть того, кто может за пару секунд сделать тебя самого нищим и невыездным».

Александр взболтнул лишнего потому, что мысли о Мадлен не выходили у него из головы. Кроме личного карьерного интереса в этом деле, у Саши появились новые и необычные для него причины разрушить её планы.

Три месяца назад он оказался в местном монастыре. В период богоборчества его не смогли закрыть даже большевики, и поэтому уже несколько веков он действовал без перерыва, став одним из центров православия всей страны.

Настоятелем монастыря был могучий старик почти двухметрового роста. Когда-то он работал хирургом в ЦКБ. В Москве о нём ходили легенды. Попасть к нему на лечение мечтала вся элита. Но двадцать лет назад он неожиданно уволился и уехал из столицы. Свою работу он не бросил и иногда проводил операции в местной городской больнице. Александр и приехал в монастырь, рассчитывая на его профессиональную медицинскую консультацию по одному деликатному вопросу.

При встрече Саша не удержался и полюбопытствовал, что же послужило причиной разрыва профессора с мирской жизнью. Почему образованный интеллигентный человек так резко изменил свою жизнь.

Настоятель внимательно посмотрел на Александра, и на удивление очень просто и доходчиво объяснил, как видит устройство современного мира и почему не хочет жить по его правилам. Профессор вполне серьёзно говорил о дьяволе и его главном оружии – искушении лёгкой жизнью. О том, что не важно, где проходят границы стран, а важно то, в кого верят и кому служат люди в этих странах.

Они поговорили не больше часа, но после этого Саша на многое стал смотреть по-новому. Некоторые цели, которые раньше казались ему очень важными, вдруг стали пустыми и глупыми. Тогда у него первый раз и появились сомнения в правильности своего пути.

Вернувшись в Москву, он поделился этими мыслями со старым евреем, который всю жизнь проработал в архиве на Старой площади.

– Не слушай ты этих попов, – замахал на него руками Яков Моисеевич. – До добра это не доведет. Религии придуманы, чтобы человек возгордиться не смог. Чтобы грешником себя чувствовал. Чтобы лишнего не думал. И рабом оставался.

– А кому это нужно? Мировому правительству? – с усмешкой спросил Саша.

Старичок грустно посмотрел на молодого чиновника, прекрасно понимая, что ничего объяснить ему не сможет.