Игры политиков

«Эйб и мэр вступили в перепалку, — пишет в автобиографии Макгаверн, — и мне стало ясно, что демократическая партия распадается на части». На глазах у всей Америки Джозеф Алиото, один из делегатов от Сан-Франциско, назвал имя Хьюберта Хамфри как кандидата на президентский пост. Уайт так описывает эту телевизионную постановку: «Камеры последовательно выхватывали лица Алиото, толстяков делегатов с сигарами в зубах, Дейли, грозно выставившего вперед свою бульдожью челюсть: вся процедура номинации, без всяких слов, чисто визуально предстала кукольным спектаклем».

Тем временем Юджин Маккарти в своем гостиничном номере рвал простыни на бинты раненым демонстрантам, а Хьюберт Хамфри с ужасом наблюдал за тем, как стремительно тают его шансы на победу в ноябре.

Коротко говоря, в 1968 году мы наблюдали саморазоблачение так называемого демократического процесса, на самом деле обернувшегося торжеством авторитаризма. Произошедшее не только поддало жара публике, требующей перемен, но и вызвало у рядовых участников отвращение к собственной партии, которая, на словах провозглашая демократические принципы, столь откровенно демонстрирует свой авторитарный характер.

В результате гнусной кампании 1968 года Хамфри потерпел заслуженное поражение, а Никсон одержал незаслуженную победу. Но необходимость реформ не исчезла.

По правде говоря, недостатки системы были настолько ясны даже внутри самой партии, что разговоры о необходимости реформ начались еще до открытия чикагского съезда. Утверждая, что демократическая партия превратилась в закрытый клуб партийных боссов, реформаторские силы обрушились с критикой на деятельность мандатной и процедурной комиссий съезда: они выражали протест против системы, при которой кучка боссов выдвигает кандидатов, не считаясь с волей, выраженной на первичных партийных выборах. Представители Юджина Маккарти не желали мириться с положением, позволявшим тем же боссам контролировать ход съезда, применяя так называемое «правило солидарности», по которому большинство делегации от того или иного штата может накинуть намордник на меньшинство и заставить его голосовать по-своему. В то же время и сами члены мандатной комиссии нашли неприемлемым то, что некоторые делегаты съезда были избраны целых два года назад, еще до начала президентской кампании, а также то, что в некоторых штатах право назначения делегатов дается одному человеку. Многие делегаты, по мнению членов комиссии, были избраны каким-то доморощенным, диким образом, например, в частных домах. К тому же в ряде случаев основанием для отказа становилась расовая принадлежность претендента.

Перед началом съезда в Чикаго губернатор Айовы Гарольд Хыоз выступил с предложением сформировать комиссию по внесению изменений в процедуру выбора делегатов, с тем чтобы делегатский корпус следующего съезда формировался уже по новым правилам.

Однако мандатная комиссия, контроль над которой строго сохранял Хамфри, отвергла все реформаторские предложения. Принять их означало бы поставить под угрозу выдвижение кандидатуры Хамфри. В то же время, поскольку речь идет о следующем съезде, некоторые из сторонников Хамфри, уступая требованиям реформаторов, выражали готовность пересмотреть те или иные параграфы устава. Уже в ходе съезда делегаты (большинством в 1305 против 1206 голосов) приняли историческую резолюцию, предусматривавшую проведение будущих партийных форумов по новым правилам.

В резолюции говорилось, что всем избирателям «должна быть предоставлена полная и своевременная возможность участия» в выборе делегатов и номинации кандидатов, за которых должны быть отданы голоса. Предусматривается также, что «следует принять все доступные меры для того, чтобы делегаты избирались в ходе… открытых процедур на протяжении календарного года, предшествующего съезду». Резолюция подтверждала, что даже после чикагской катастрофы процесс реформ будет продолжен.

Затем председатель национального комитета демократической партии, реформаторски настроенный сенатор от Оклахомы Фред Харрис сформировал комиссию по партийной структуре и отбору делегатов. Назначив ее председателем сенатора от Южной Дакоты Джорджа Макгаверна, он подтвердил серьезность своих намерений.

Либерал и всегдашний аутсайдер, Макгаверн был одним из тех немногих, кто отвергал в 1950-е годы антикоммунистическую «охоту на ведьм». Возвышая одинокий голос протеста, он говорил тогда, что «любой, кто способен распознать облик дьявола», согласится, что «реальную угрозу Соединенным Штатам» представляют не расследуемые, а расследователи.