Игры разума

Я хочу ее. Сейчас, сидя в одиночестве в темной комнате с бутылкой коньяка, я могу в этом себе признаться. Ее тело… Оно самое обыкновенное, но в тот же момент, самое совершенное. Я могу получить любую женщину или девушку, от девственницы до опытной кошки, но ни одна не доставит мне такого удовольствия, как та, от которой закипает мозг и набухает естество. Обманывая себя и убеждая в обратимости происходящего, я забыл, что желание не руководствуется разумом. Оно живет самостоятельной жизнью и неподвластно законам. Ее близость на острове отпечаталась в моем мозгу, разъедая его и превращая в жижу. Тогда я мог взять ее, и ничего не помешало бы этому. При мысли о том, как ее крик от первого проникновения перерастет в стон, мои руки начинают трястись. Это правда, которую я никогда никому не скажу. Она умрет со мной, во мне. Я не переступлю эту грань. Не смогу. От такой истины на душе становится паршиво. Все, абсолютно все я отдал бы за ее прикосновение. Душу дьяволу? Да, пожалуйста! Гореть живьем на костре? Хоть сейчас! Надо было дать Алексу возможность избить меня до потери сознания, чтобы проснуться утром с глубокой амнезией. Я медленно, но очень уверено опускаюсь на дно. Умею плавать, и очень хорошо, но тяжелый камень, привязанный к шее, тянет вниз, не давая всплыть и глотнуть живительного воздуха. Она мой кислород. Я хочу вдыхать ее запах и пьянеть от этого аромата. Хочу почувствовать ее вкус на своих губах, такой сладостный и такой ядовитый. Он выест мое нутро, я знаю. Я стану зависимым от этого наркотика. Она – мой адреналин. Прыжок со скалы – ничто по сравнению с теми чувствами, которые взорвались во мне от одного ее прикосновения к моей щеке. Как я сдержал себя, как не пошел на поводу у своей похоти – загадка, немой вопрос. Чем закончатся для меня эти переживания, я не знаю. Стоит мне еще раз заглянуть в ее глаза и все. Это будет концом начала. Я становлюсь одержимым. Нет, я им уже стал. И почему-то сейчас мне все равно, что это неправильно, что она не такая, как все. Она не та, которая может бездумно сделать шаг в мою постель. Это серьезно для нее. Так просто, без любви, Лена не согласиться быть с человеком. Если ее остановила какая-то невеста брата, о существовании которой она и не догадывалась. А ведь Алекс для нее – весь мир. Она любит его, это я понял из писем. Но тогда мне было все равно, сейчас – больно. От одной мысли, что он имеет право обладать ею, меня разрывает адская боль. Это мое тело! Я его хочу больше всего на свете и не позволю брату надругаться над ним. О какой любви он говорит? Что он вообще об этом знает? А она наивная продолжает верить ему. Сколько боли было в ее глазах, когда она узнала, что я его избил. Никогда и никто не переживал так за меня. А Алексу, для которого каждая женщина была новой игрушкой, опять достаются все лавры, почести и забота. Но не теперь! Он женится на Кате! Я получу свой контракт, и моя душа успокоится. Хотя, до спокойствия мне очень далеко. Боже, если мне опять приснится постельная сцена с Леной, я за себя не ручаюсь. Мне надоело ощущать холодные колючие струи на своей разгоряченной коже. По двадцать минут, стоя под ледяным водопадом, мое тело покрывается тонкой отмершей оболочкой, отчего начинают стучать зубы и кровь покидает конечности. Я, как паралитик, рвусь в кровать под одеяло и до утра бьюсь в ознобе. Все отдать только за то, чтобы она оставила меня в покое, покинула голову, я готов. Мне не быть с ней – это разрывает на куски. Полюбить я не смогу. Я понял это давно. После Алисии, мое сердце спрятано за семью замками и еще никому не удалось его растопить. Не удастся и Лене. Хотя, она и не будет этого делать. Я ей не нужен. Я для нее стар. Как она там сказала? Ммм… Ханжа! Куда мне до красавца Алекса. Кто я для нее? Старший брат ее возлюбленного. Она ни за что и никогда не сможет ощущать то, что ощущаю я. Хочу верить, что тогда, в моих объятиях она дрожала от возбуждения, но не могу. Это был страх. Боязнь грозы – не более того. Сегодня… Да, я уже убедил себя и нашел вполне логичное объяснение – боль подвигла ее на необдуманные действия. Слава Богу, что мне хватило мужества сдержаться и не уступить соблазну. Потом я буду проклинать себя за это. Да, что там потом! Сейчас! Я уже проклинаю себя. Столько нецензурных слов, сколько я вылил на себя – нет и не будет ни в одном сленге. О существовании их не знает никто. Это все во мне появилось, во мне и умрет. Одно могу сказать точно, я меченый. Меченый страстью и похотью, развратными мыслями и жаждой. Всему виной не она, не ее тело, нет, а то, что сидит у меня в голове. Какая-то тварь заставила меня шагнуть в пропасть. И теперь я лечу вниз на сумасшедшей скорости, не зная, что ждет меня там в этом низу. Скорее всего, я разобьюсь о собственный эгоизм и чрезмерную уверенность в своих силах. Но, пока я еще жив, никто не заставит меня безоговорочно подчиняться инстинктам и совершать непоправимые поступки. Я мужественно приму конец, но хоть смогу сказать себе, что выстоял и девочку не погубил. Я не обижу ее, клянусь себе, клянусь всему миру, клянусь ей…»