Игры рядом

Я взглянул на двуручники, которыми вчера размахивал Куэйд. Они висели на ковре, друг над другом, и казались столь огромными, что я не понимал, как мог сын маркиза орудовать ими с такой легкостью. Я в который раз подумал, что кое-что упустил в этой жизни, и, не удержавшись, вздохнул.

— Красивые они… красивые, правда?

Я чуть не вскрикнул от неожиданности, когда чьи-то руки живо стиснули мои плечи сзади, но тут же успокоился, услышав взволнованный шепот Дарлы. Маленькая мерзавка подкралась незаметно, и я невольно нахмурился, поняв, до какой степени утратил бдительность. Будь на ее месте Ржавый Рыцарь или кто-нибудь из людей Шерваля, я бы уже валялся на полу с проломленной головой.

— Кто? — спросил я, обернувшись. В полумраке ее круглое лицо казалось совсем темным, как у женщин из далеких восточных земель, которых я видел в столице, когда был ребенком. Отец говорил, что это странные люди, совсем не похожие на нас.

— Не кто, а что, — с легким удивлением ответила Дарла. Она была во всё том же кошмарном платье — синий лиф, желтая юбка и алые ленточки в волосах. — Мечи. Разве они не прекрасны?

— Предпочитаю арбалеты, — машинально ответил я и, тут же спохватившись, льстиво добавил: — А впрочем, разве может красота мертвой стали, пусть и обработанной столь искусно, сравниться с красотой, созданной богами?

— О чем вы? — зарделась она. В самом деле зарделась, и сильно, — это было заметно даже в подступающей темноте.

— О красоте цветка… водяной линии, плавающей по застывшей воде… о красоте восхода солнца, золотящего кроны деревьев… о красоте зеленых листьев… зеленых, пьяно пахнущих… о красоте их прожилок, тонких, прозрачных, как… как гусеницы шелкопряда, как…

— Как гусеницы кого? — пискнула Дарла, и я понял, что меня занесло немного в сторону от темы. Давно я не был в лесах… Боги, как же я хочу вернуться!

— Я говорю о вашей красоте, сударыня, — прошептал я, ненавидя себя до глубины души. — Простите мой неуклюжий язык. Нет в мире слов, способных выразить мои чувства.

— Нет? — она явно была разочарована. Я вдруг понял, что она фактически приперла меня к стене и теперь не просто держит руки на моих плечах, а навалилась мне на грудь всем телом, прямо-таки прильнула — какая непристойность. До сих пор не могу понять, почему я именно в ту минуту заговорил с ней о настоящей цели своего приезда — худший момент трудно было подобрать. Должно быть, это спертый воздух на меня так подействовал: помещение, судя по всему, проветривалось раз в несколько лет, по большим государственным праздникам, а от моей деревенской красотки сильно несло потом.

— Сударыня, — серьезно проговорил я, — мне нужно сказать вам нечто важное.

Она затрепетала и сказала только «О!», и было довольно трудно понять, что именно она имела в виду. Я продолжал, зная, что вынужден буду разочаровать ее:

— Я… мы приехали в Даллант не просто так. Мы ищем одного человека… одну женщину. У меня есть некоторые основания полагать, что вас.

— Ну надо же! — простодушно воскликнула эта дивная нимфа и потянула меня куда-то вниз. Только оказавшись сидящим в самом углу на обитой сафьяном скамье, я понял, что в оружейной, помимо стола с парой стульев, имелась еще кое-какая утварь. Это сухое бытовое замечание вовсе не гармонировало с бурей страстей, которую на меня тут же обрушила Дарла. Едва только мы приняли сидячее положение, ее губы требовательно потянулись к моим. Я непроизвольно отпрянул, всё еще полный решимости довести начатый разговор до конца.

— Вы не понимаете! Это… это очень важно, Дарла! От этого зависит ваша жизнь и моя тоже!

— Ну на-адо же, — снова протянула она и вдруг положила руку туда, где ей, по моему глубокому убеждению, было совсем не место.

— Дарла! — закричал я.

— Тише, — шикнула она. — Давай… быстро…

— Что… что вы делаете?! Нас могут застать!

— Я заперла дверь, — доверительно сообщила пронырливая девчонка, деловито расшнуровывая завязки на моих штанах. Однако я не собирался сдаваться так легко.

— Но как же ваша честь?! Я не могу…

— Пустяки, — фыркнула она. — Потом ты на мне женишься. Я откроюсь отцу, он нас простит.

— Нет! — выдохнул я, придя в настоящий ужас от ее простодушной целеустремленности.

— Как это — нет? — обиженно отстранилась та, подозрительно поглядывая на меня. За окнами быстро темнело, и лицо Дарлы уже было совсем черным, я едва различал ее черты и радовался тому, что она, вероятно, едва различает мои. Вовремя вспомнив мудрые наставления Ларса, я быстро сказал:

— Я дал обет. И я, и Ларс… и Флейм…

— Целомудрия?

— Безбрачия…

— Ну что ж, — огорченно вздохнула Дарла. — Жаль… Очень жаль… Ты мне так нравишься, Эван… Ну да ладно, — ее шаловливая ладошка снова принялась терзать мою плоть, причем, надо признать, весьма и весьма умело. Я понял, что пропал, и стиснул ее талию.

— Постой… ну всё-таки… а как же тогда… твоя… девственность? — предпринял я последнюю отчаянную попытку, лежа на спине и будучи уже за шаг до рокового поступка.