Игры рядом

Можно было и догадаться — будь оазис снежников недалеко от цивилизации, его давно бы обнаружили и оккупировали — дурман, подобный эйдерелле, вряд ли остался бы без пристального внимания королевских алхимиков. Но сюда практически невозможно добраться, не умерев в пути. Мы были первыми чужеземцами, появившимися здесь за последние две сотни лет. Я почему-то поежился, когда это услышал. А может, меня еще коробила недальновидность фиолетовой курочки. Как говорится, осадок остался.

— А тут я почуяла: идешь, — со значением сказала Каданара. — Идешь, идешь… хороший мальчик. А потом сел — на тебе! Сел — и помирать. Куда так? Куда спешить? Нельзя. Потянулась, позвала — пошел, хороший мальчик. Так.

Я не сразу понял, что понимаю ее речь столь же легко, как она — мою, а когда изумленно спросил ее об этом, она хлопнула ладонью по лбу и сказала: «Вот ведь как!» Не знаю, обладал ли я раньше телепатическими способностями, и она их только пробудила или просто одарила ими меня, но в ту минуту я был ей за них благодарен. Оказалось, так удобно говорить, не раскрывая рта.

Каданара пыталась рассказывать мне о снежниках, но я не понял и половины, хотя говорила она по-прежнему внятно и разборчиво. Хотя кое-что всё-таки уяснил. Она сказала, что как раз недавно прошел сезон смены кожи и снежники сейчас восстанавливаются у озера. Из ее путаных объяснений я узнал, что озеро они считали одушевленным существом, но вроде бы не поклонялись ему, просто чтили как старейшину племени.

— Оно всё знает, — со значением сказала Каданара. — Всё понимает. Видит всё, всё. Насквозь тебя видит, увидит. Так. Хочешь искупаться?

Не очень мне хотелось, если честно. Она, кажется, не огорчилась и не обиделась.

— Усталое племя, — вздохнула Каданара, вытряхивая из трубки пепел. Я почувствовал, что сейчас начнутся жалобы на жизнь, и несмело покосился в сторону фиолетовой курочки. Она, кажется, наконец насторожилась, и я немного успокоился. Уж очень хитрая рожа была у этой рыжей рыбешки, смотреть противно.

— Устало, устало, силы надо, вождя. Надо племени вождя.

— А ты кто? — поинтересовался я. — Разве не вождь?

Она захохотала, снова шлепнула себя ладонью по лбу.

— Гляди-ка! — сказала. — Я — аркх'я.

Очень информативно, ну да ладно. Из вежливости я спросил, как же она намерена решать проблему.

— Ай, проблема! — сказала Каданара и принялась энергично набивать трубку. — Нет проблемы.

Ну, нет так нет.

Я ушел от нее странно успокоенным, хотя так и не понял, какова будет моя и Аннервилей дальнейшая судьба. Нас никто не держал, но и уйти мы не могли — за пределами оазиса ждала верная смерть. Здесь уютно, прохладно, а у озера и вовсе казалось, что не посреди пустыни находишься, а во влажном густом лесу. Корни эйдереллы были вкусными, сок из листьев отлично утолял жажду, а употреблять семена (жевать в том числе, как это делало большинство снежников) меня никто не заставлял. Однако оставаться в этом райском уголке на всю оставшуюся жизнь мне не особо хотелось.

Прошло еще два дня, прежде чем я увидел Дарлу.

— Здравствуй, — сказала она. Я сидел у своей палатки и задумчиво чертил на песке зигзаги, а она подошла и встала надо мной.

Она все еще была страшно худа и бледна, почти как снежники, но щеки немного округлились, а волдыри на ногах начали заживать. Ее переодели: дали короткое платье, сшитое из все тех же листьев, очень крупных, и выглядело оно, как обычный лен. Дарла смотрела на меня мутным взглядом и всё время крайне глупо улыбалась одной половиной рта. Очевидно, ей досталось куда больше эйдереллы, чем мне.

Я сказал:

— Привет. Ты как?

— Неплохо, — ответила Дарла и улыбнулась шире. Ее лицо походило на маску актера из бродячего театра: половина лица смеется, половина плачет, и выглядело это довольно жутко. — Я думала, что умру.

Совсем она не напоминала ту Дарлу, которую мы с Ларсом и Флейм везли из даллантского леса, ту Дарлу, которая совала руку мне в штаны, Дарлу, кричавшую в полутемном зале, что Йевелин хотела ее убить. Только с Дарлой, цеплявшейся за мой рукав во дворе замка, возле конюшни, у нее еще оставалось что-то общее. Наверное, глаза.

— А Куэйд? — спросил я.

— Там, — она вяло махнула рукой куда-то за плечо. Я помялся, потом спросил, чувствуя себя хрен знает кем:

— С тобой… нормально обращаются?

В ее взгляде мелькнуло удивление. Я смутился. Сам не знаю, с чего мне вдруг взбрело задать ей этот вопрос. Снежники не казались опасными… а Дарла была мне безразлична. Разве не так?

— Да, — помолчав, ответила она. — А… с тобой?

Я вспомнил, как она смотрела на меня, когда Куэйд обвинил нас с Йевелин в связи. Помотал головой, прогоняя видение. В конце концов, это же было в другой жизни.

— Всё хорошо, — сказал я, не решаясь поделиться с ней своими опасениями. Она неуверенно улыбнулась и отошла.

Куэйда я увидел вечером того же дня. Он заметил меня, кивнул и тут же отвернулся. Выглядел он гораздо лучше, чем в своем родовом поместье. Заметно похудел, из глаз исчезло затравленно-дикое выражение. Я подумал: «Может, всё не так уж плохо…»

А затем я вспомнил о Ржавом Рыцаре.