Игры с ангелами

…он запретил ей сопровождать его к следователю. В эмоциональном порыве чего только не скажешь, а позже одумаешься, и задний ход покажется наиболее благоразумным решением. Сегодня Ника не стала спорить, осталась на даче. Ни в коем случае он не досадовал на нее, во-первых, помнил дедовские наставления: «Не требуй от других, чего они сделать не в состоянии». Во-вторых, присутствие Ники вовсе необязательно, точнее, погоды не сделает, если разговор со следователем не в его пользу обернется. Однако заглушив мотор у входа в Следственный комитет, сняв шлем, он сразу услышал окрик:

– Саша! – Это оказалась Ника, перебегавшая дорогу.

Правду сказать, обрадовался, какая-никакая, а поддержка, да, чисто психологическая, но это немало, Санчо кивнул ей на вход, мол, идем…

В кабинете Павла царило недоумение после звонка дежурного, дескать тут к вам молодой человек пришел по фамилии Сербин, только он не один, с ним девушка, тоже хочет к вам, как быть? Конечно, пропустить!

– У нас наступила эра добровольцев? – пожимал плечами Феликс. – Ничего страннее в моей жизни не случалось.

– Сейчас увидим и услышим, что за странность к нам пожаловала. – На стук в дверь он крикнул: – Да-да, входите!

Первое впечатление от ребят у Павла было исключительно положительным, а Феликс смотрел на них с точки зрения человека, обремененного богатым опытом. Он ведь намного раньше окунулся в систему, видел сладкие парочки слаще этой, а потому не торопился с выводами. Поскольку «горячий» стул предназначался для парня, Феликс молча взял свободный и поставил к столу для слегка перепуганной девушки, которая, едва присев, вдруг с места в карьер:

– Наверное, надо начать с меня…

А голос дрожит, словно у маленькой девчонки перед наказанием, неспроста это, Павел даже немного подался вперед, уложив локти на столешницу, как удав перед заглатыванием ходячей пищи. Не успел он слова сказать, его опередил Александр Сербин, бросив девушке, но глядя на Павла:

– Давай, Ника, сначала послушаем следователя?

Ну, что ж, торопиться некуда, Павел достал студенческий билет, положил его на стол перед Сербиным и спросил:

– Знаете, где мы нашли ваш студенческий?

– Предполагаю, – не дрогнул парень.

– И где же? – на этот раз спросил Феликс, сидевший у стены почти позади Терехова, будто телохранитель.

– Поскольку много шума наделала смерть Грюмина, – не стал юлить Санчо, – то мой студик вы нашли у него. Думаю, в его квартире потерял, а вы нашли, поэтому меня вызвали сюда.

– Пригласили, – внес уточнение Феликс. – Вызываем мы повесткой.

Санчо пожал плечами, дескать, не вижу разницы, и немного исподлобья уставился на Терехова, ожидая, что теперь скажет следователь. Догадываясь, что сейчас он узнает нечто важное, возможно, переломное, во всяком случае, на это надеясь, Терехов взял предельно доброжелательный тон:

– Вы дружили с Грюминым?

– Вообще не знал его, – ответил Санчо.

– Как так? – удивился Павел. – А как же он пустил в квартиру незнакомца?

– Это длинная история…

– Мы послушаем, – заверил Павел. – Желательно подробно.

– Ну, тогда, наверное, с меня лучше начать… – вновь предложила Ника, ей не терпелось выложить нечто важное, но Санчо опять возразил:

– Нет, с меня, лучше по порядку, как это было.

Тем не менее его порядок нарушала Ника, вставляя свои короткие уточнения, при этом очень волнуясь, ее вставки не были лишними, даже Феликс никого из них не перебивал. А общая картина сложилась такая…

* * *

Никогда раньше он не обращал внимания на Нику, ему казались все девчонки в универе с завышенным ценником, не соответствующим качеству. Санчо много повидал плохих и хороших людей, хороших больше, а посему имел крепкую опору – это та самая точка отсчета, которая не позволяла снизить планку, от этой точки он и оценивал людей. Друзей не заводил, малолетняя мошкара совсем не интересовала, у них у всех нулевой опыт, с ними даже поговорить не о чем – знаний никаких, а он для студентов слишком старый – тоже неинтересен.

И вот однажды заходит Санчо в универ, сдает в гардероб одежду, спешит, ведь предстояло пройти через застекленный переход в другой корпус, а в холле у лестницы толпа – ржут, хихикают, дебильные шутки отпускают. Само собой, он заинтересовался, что заставило мошкару дружненько объединиться в один рой, растолкал их с извинениями (вежливый потому что, в отличие от насекомых в брендовых шмотках) и… офонарел.

На стене, вокруг стендов с расписаниями… да, студенты еще пользуются допотопной системой – вдруг да отменится лекция, а их не предупредили по инету, не занесли долгожданную инфу на сайт. Короче, кто-то пришпилил к стене и деревянным рамам стендов фотографии… совершенно голой Ники, но тогда Санчо не знал ее имени, да и не подозревал о существовании. Голая – полбеды, другие снимки были круче, эдакая порнографическая эротика.