Игры с ангелами

– Она, конечно, баба дрянь, но я хочу попросить тебя быть немного великодушней, ты же умнее. Прости ее, все проходит, обиды тоже пройдут. У тебя впереди много хорошего, а у Риты все позади, у нее ничего не осталось. Но если она будет агрессивной по отношению к тебе, ты должна обо всем говорить мне, иначе Рита окончательно распустится и в злобе своей способна натворить черт знает что. Укротить ее могу только я, но для этого и знать должен все, что происходит в моем доме. Ты меня поняла? (Руслана кивнула.) Тогда отдыхай, спокойной ночи.

Афанасий Маркович ушел, плотно закрыв дверь ее комнаты, а она легла на кровать, свернувшись калачиком.

Ну и народу собралось!

Настя впервые чувствовала себя особой королевских кровей, которую встречают подданные. Цветы, шарики, улыбки, каждому нужно заглянуть в сверток – странно, что малыш при таком шуме не проснулся. Вениамин работал фотокорреспондентом, бегал вокруг и щелкал событие для истории. Последнему сверток попал папе, который взял его и понес к тестю:

– Дед, держи внука.

Ласкин растерялся, его маленькие глубоко посаженные глаза часто замигали, скуластое лицо с впалыми щеками вытянулось, Настя поддержала мужа:

– Папа, бери, пока дают подержать, а то я отберу. Это мой мальчик, я хочу сама его держать.

Он вытер ладони о куртку и осторожно взял сверток, улыбнулся:

– А зовут его как?

– Как деда Вову.

– Чего? – снова растерялся Ласкин. – Как меня, что ли?

– Да, – подтвердил Феликс. – Жена так решила, а я поддержал.

Кажется, Ласкин собрался расплакаться, Настя обняла его и чмокнула в щеку, чем и отвлекла от нахлынувших эмоций, потом забрала сверток, сказав:

– Все, никому больше не дам.

– А мне? – подала жалобный голос бабушка.

– Мама, потом, дома, – прижав сверток, сказала Настя.

Все расселись по машинам, кроме Алины, ее поймал за руку Павел:

– Дюймовочка, стой! Как насчет взлома?

– С одним я работаю, с другим Левченко, как только… так и сразу, как говорит Феликс. Ну, пустите, а то Веня без меня уедет…

Улыбнувшись, он отпустил девчонку, та побежала к машине, в то же время его окликнула Тамара:

– Павлик! Ты с нами?

– Нет, у меня полно технической работы. Вечером на ужин приеду.

– Мы тебя будем ждать.

Три машины выехали с парковки, Павел помахал им вслед, потом сел в свой автомобиль. Хорошее настроение сопровождало его всю дорогу, он включил музыку, что делает редко, но если бы знал, какой сюрприз его ждал…

Поднимаясь по лестнице, ему встретился следователь Шевкун, самое смешное и неожиданное, он обрадовался Павлу, как лучшему другу после долгой разлуки, руки раскинул, как для объятий:

– Терехов! Я тебя третий день выловить не могу, неуловимый ты наш.

– Меня? – насторожился Павел, так как после такой реакции ничего хорошего не ждал, проверено годами. – А что так?

– Ты в кабинет? Тогда я сбегаю за делом.

– Ладно, жду…

Павел пожал плечами, не понимая, что за дело он хочет принести, что за нужда прижала Шевкуна? Неужели свое дело хочет перекинуть группе Павла?

– О, нет, не выйдет, – идя к кабинету, готовился дать бой Павел.

Шевкун прибежал минуты две спустя, суетливо схватил стул, который едва не выронил, приставил к столу, сел и положил кожаную папку перед собой:

– Значит, так, Терехов, у меня покушение на убийство…

– Я очень рад, – хмуро сказал Павел. – А я при чем?

– Возможно, дело относится к твоему забитому пацану.

Шевкун, поглядывая на него с лукавой улыбкой, раскрыл папку, потом решил устно изложить, а документы передать позже:

– Пострадавшая Бела Крючкова. Ее пытался зарезать молодой человек, как она утверждает, покушений было еще два, которых Бела благополучно избежала. Есть заява в полицию о нападении. Ну, это отдельная песня, она сама тебе расскажет, если, конечно, все это относится к твоему убитому. Во время последнего покушения, когда он ударил ее ножом на запасной лестнице прямо на работе, Бела успела снять с него маску. И узнала. А знаешь, где его видела? В своем подъезде. А знаешь, где ее подъезд? По тому же адресу, где забили твой труп, в том же подъезде, я проверял, не сомневайся, только живет она этажом выше. А знаешь, какого числа видела? В ночь с тринадцатого на четырнадцатое января. Кстати, вот его портрет, Бела нарисовала…

Павел взял лист с карандашным рисунком, непроизвольно его глаза стали круглыми, что заметил Шевкун и, потирая руки, радостно сказал:

– Вижу, рожица тебе знакома, рад за тебя. Я оставляю дело?

Павел кивнул в знак согласия, рассматривая детали портрета, а Шевкун воспользовался паузой и убежал. Недолго думая, Терехов позвонил, трубку мужа взяла Настя:

– Да, Павел Игоревич?

– Настя, ты ведь знаешь, за кого замуж выходила?

– Поняла, Феликсу срочно надо ехать к вам.

– Ты умница, ты самая замечательная жена. Зови его…

Разумеется, обоих пустили в палату.

На краешке кровати с Белой сидел мужчина, держал ее за руку, они чему-то смеялись. Павел с Феликсом представились, муж (как выяснилось) по имени Федор поставил стулья рядом с кроватью жены, сам стал в ногах, предварительно спросив, не помешает ли он.