Игры с богами

Взвод рассыпался по склону, наверное, раньше, чем прозвучала команда «К бою». Сухо щёлкнул первый выстрел, потом загремела автоматная очередь, пули прошлись неровной строчкой по тропе, выискивая зазевавшиеся жертвы, и вспыхнула перестрелка. Витёк глянул на меня и кивнул головой. Будто я сам не понимаю, что оставаться на месте смерти подобно, как и отходить. Тут, только вперёд. Подпрыгивая на склоне, скатилась граната, и пришлось нырять за крупные валуны, не иначе, самим Богом, уложенные тут для моего спасения. Грохнуло знатно, аж в голове загудело.

Переждав шрапнель мелкой щебёнки, хлестнувшей по моему укрытию, я рванул вперёд. По тропе подниматься нельзя, она под прицелом у чехов, поэтому я взял левее, горным козлом преодолел в несколько прыжков метра три подъёма, и затаился под небольшим карнизом. Парни внизу отчаянно отстреливались, но позиции были невыгодными, и сразу было видно, что долго они не продержатся. Похоже, у них надежда на меня только. Тем более, что я, как-то, выпал из внимания чехов.

Руками зацепился за скальный выступ, подтянулся и вылез на карниз. А тут неплохо! Обзор хороший и позиция отличная. Я высунулся из-за каменной гряды и короткой очередью снял боевика, удерживающего тропу. Всё, ребята, ваш выход, потому что мне, внезапно, стало совсем не до веселья. Автоматные очереди стеганули по камням, жёсткой крошкой оцарапало щёку, а уши заложило от визга рикошетов. Я сорвал чеку и бросил гранату на звуки гортанных голосов. Блин! Думал, что взрыв их успокоит как-то, но не тут-то было. Криков стало больше, как и стрельбы, ко мне прилетела парочка эфок на сдачу, благо, они скатились по склону и, подпрыгнув на камнях, разорвались где-то внизу. Спасибо, конечно, товарищи чехи, но не стоило так тратиться.

Мельком оглянувшись, я увидел, как парни карабкаются по тропе. Быстрее бы, а то мне уже жарко стало. Опять высунувшись из-за камней, я ойкнул и, присев, сжался в комочек. Бородатый боевик, как раз, навёл на мою позицию «Муху» и мне осталось только молиться. Это в кино главный герой метко стреляет в последний момент, и враг, переломившись в пояснице, выпускает гранату в небо. На деле так не бывает. Над головой взорвалось, и по каске стукнул увесистый булыжник. Что там наши? Ага! Духам не до меня, теперь! Поднялись, Санька с Илюхой уже в бой вступили, остальные подтягиваются. Вон, Витёк выскочил наверх и тут же схватил очередь в грудь. Витёк! Не помня себя, я подтянулся, вывалился на острые зубцы каменной гряды, перекатился, вскочил на ноги и бросился к старлею.

Уже выныривая из сна, я успел заметить, как из широко открытого в немом крике рта Витька толчками выплёскивается чёрная кровь. Весь в поту я уселся на кровати, борясь с диким нервным ознобом. Давно мне уже этот сон не снился. И, вот, опять. К чему бы это? Неприятностей, вроде, не ожидается. Только поездка с друзьями в горный Алтай. Но, это должно быть, хоть и трудно, но интересно. И, вряд ли, нас там ожидает что-то нехорошее.

***

Игорёха с Лёхой подъехали к вокзалу на убитом «Жигулёнке» жёлто-коричневого цвета, когда я уже устал ждать и собирался отлучиться к ларьку за бутылкой минералки в дорогу. Они выбрались из машины, открыли багажник и принялись выгружать оттуда свои рюкзаки.

– Славик! – протянул мне руку Игорь. – Давно ждёшь?

– Да, прилично, – пожал я плечами.

– Извини. В институте задержали. Как обычно. Начальство не может отпустить без последних наставлений. Лёха! Что у нас с поездом?

– Уже подали на первую платформу.

– Пошли, тогда. Вагон, какой?

– Четвёртый.

– Пойдёт. В Китае, кстати, четвёрка – несчастливое число.

– Это, как у нас тринадцать? – уточнил я.

– Да.

– Не понимаю.

– Чего ты не понимаешь?

– Почему четыре?

– Ну, четыре, и что? Если бы пять было бы, ты бы тоже так спросил?

– Да. Во всём должен быть смысл. Вот, с числом тринадцать связано много легенд. Например, его называют чёртовой дюжиной. То есть, обычная дюжина, это двенадцать, а чёрту обязательно палку в колесо сунуть надо. Поэтому – на один больше. Или, другой вариант: апостолов вместе с Христосом двенадцать было, а с Иудой – опять же, тринадцать. Из-за Иуды-предателя! А у четвёрки что?

– Ну, все эти легенды появились уже после того, как тринадцать несчастливым числом обозвали. Просто, натянули, так сказать. А число четыре, как раз, имеет вполне логичное объяснение своей несчастливости.

– Да? И какое же?

– Эта цифра звучит, примерно так же, как слово «смерть». Четыре – S`i, смерть -Sw'ang.  Даже различное написание и тон произношения не смогли уберечь цифру от такой ее печальной участи. Всё очень просто. Вот, кстати, четвёртый вагон.