Игры с призраком. Кон первый.

Эта женщина была лишь зеркальным отображением Анжины, пустышкой. И можно поверить, и хочется, но ни одна клеточка души не дрожит, не стремится навстречу, не будит острое чувство родства. Тихо внутри и оттого — горько. Почему не она, почему?!

Ричард шумно вздохнул, сердце вновь застучало.

— Я была не права. Не знаю, что на меня нашло. Я ведь люблю тебя, только тебя. Давай забудем ссору? Все это не правда, сон. Все в прошлом, а сегодня только мы, я и ты, — а голос — пух, а взгляд — Мадонна.

— Ах, какая искусная игра, — с искренним сожалением сказал он.

— Ты мне не веришь? — огорчилась она. Если б он не знал, кто перед ним — поверил бы, не устоял.

— Да-да, — рука оттолкнула женщину. Ричард сел. — Что тебя привело в мою спальню? Крис был занят, Пит не захотел?..

— Зачем ты так? — чуть не заплакала она. — Мы ведь любим друг друга…Я была не права, и сама не могу объяснить, что на меня нашло. Никого у меня нет и не было. Ты, только ты, и в мыслях, и в сердце.

— Сложи из этих слов серенаду, подари Крису. Он будет петь ее тебе под окнами по ночам…Пит же скрасит их одиночество.

— Ты обижен, я понимаю, но ты достаточно благороден, чтоб простить, и достаточно разумен, чтоб понять — у нас дети, мы должны думать о них. И потом, мы правители, на нас большая ответственность за систему, долг перед народом…

— Деньги и власть. Понятно, — криво усмехнулся Ричард. — Вчерашние любовники тебя уже не устраивают. Кирилла ты оставила без средств, Крис и Пит также ничем не могут тебе помочь. А счета идут, идут…

— Ну, что за глупости? — всплеснула ладонями Анжина, с искренним недоумением рассматривая мужа. — С утра мир кажется мрачным? Бывает. Я принесла тебе кофе.

— Со сливками? — выгнул бровь Ричард, оценив сервировку на столике.

— Разве ты любишь со сливками? — нахмурилась женщина.

— А ты забыла? Какая мелочь. Кто бы знал, что на такой ерунде можно поскользнуться?

Ричард больше не прятал истинных чувств к этой марионетке. И вся ненависть, презрение и желание убить ее, раздавить прямо сейчас вышли наружу. Лицо мужчины стало темным от гнева.

Женщина вздохнула и, сняв с лица маску кроткой овечки, прилегла на постель:

— Я предложила тебе мир, — заметила с нехорошим прищуром.

— Мне твой мир не нужен.

— А что тебе нужно?

— Ты знаешь. И дашь мне это!

— А-а-а, — ухмыльнулась она и игриво повела плечиком. Атлас халата соскользнул вниз, обнажая его. — Я поняла: мир, покой, благопристойность. Тишина, уют и верность? Я согласна.

— Ничего ты не поняла. Все это пустой звук без любви. И жизнь глупа и бессмысленна без радости слышать дыханье любимой, без счастья видеть ее счастливой…

— Любовь, — фыркнула женщина, брезгливо изогнув губки. — Ерунда. Что она может дать? Я предлагаю тебе много больше…

— Не утруждайся. Ты, конечно, гениальная актриса, но твое мастерство на меня не действует. Тех болванов, на которых ты его апробируешь, здесь нет. Мы с тобой знаем правду, к чему играть? — качнулся к ней Ричард.

— Ты ревнуешь?

— Тебя? Разве можно ревновать дерево к птице, что села на его ветку?

— Тогда что тебя не устраивает? Правда, любовь — какое это имеет значение по большому счету? Я могу тебе дать все. Вместе мы сможем много больше, чем поодиночке.

Ричард не отказал себе в удовольствии и схватил клон за шею, приблизил к себе, заставляя сесть:

— Ты не поняла? Конечно, твой разум не в состоянии понять чувства. Я знаю, что ты хочешь — быть королевой, да? Обладать неограниченной властью и средствами, интриговать, завлекать, заниматься грязными играми безнаказанно. Тебя огорчило окончание развлечений, любовники оказались некредитоспособными. К хорошему быстро привыкаешь…

— А я и не собираюсь отвыкать, — её зрачки предупреждающе сузились.

— Придется, если я не получу, что хочу, — прошипел Ричард ей в лицо, сдавив шею сильней. Лицо клона лишь презрительно скривилось, а в глазах появился холод высокомерия:

— Значит война, милый?

— Значит, куколка.

Она усмехнулась:

— Только учти, в этой битве победителей не будет.

Ричард с силой тряхнул ее, уловив в голосе угрозу для Анжины:

— Хочешь, чтоб я убил тебя прямо сейчас?

— Я не боюсь смерти, дурачок! — рассмеялась она. — Какая разница, когда и как умирать? Важно как жить.

— Ты не живешь, ты существуешь по чужой воле…

— Своей. Давно по-своей. Плевать мне на ваши законы права и правила. Как я хочу, так и буду жить!

Ричард оттолкнул ее, с трудом справившись с желанием сжать тонкую шейку, не жалея сил. Женщина встала и, с улыбкой махнув ему ладошкой, выплыла из спальни:

— Пока, милый глупышка.

Король обрушил кулаки на столик, оттолкнул его. Поднос с чашками полетел на пол. Жидкость залила паркет. Он зашипел, плавясь на глазах. С минуту Ричард смотрел на покореженный пол и нервно хохотнул:

— Молодец! Значит, вот о каком мире шла речь?…