Игры Сатурна. Наперекор властителям

— Да, это его идея. Попытка заставить арвеланцев прервать переговоры, поскольку они решат, что наша раса — слишком… ну, слишком нестабильна, чтобы быть в безопасности. Это не могло быть сделано официально, когда так много одураченных людей оказывают давление на то, чтобы собрать конференцию и подписать с ними договор.

Макларен кивнул.

— Нам полагалось сделать все так, чтобы все подумали, что это дело;ук криминальных элементов, — сказал он.

— Что так и было. Банда преступников в Цитадели, стоящая у власти. Когда это известие разнесется по свету, я надеюсь увидеть их не просто смещенными с постов, а на скамье подсудимых.

— Нет! — Индиго как будто получил болезненный удар, — Он поднял глаза и руки, он весь трясся, — Ты не можешь! Тут не только Протекто… Династия — Господи благослови, — Макларен, неужели ты не понимаешь? Вот что мы пытались спасти. Ты что, позволишь ей развалиться? Ты хочешь оставить нас беззащитными перед стаей чудовищ?

Наступило молчание, пока наконец Макларен не сказал глубоким гортанным голосом:

— Ты действительно веришь в это, правда?

— Он верит, верит, — выкрикнула Тамара сквозь слезы.

— О бедный глупец! Не будь слишком жесток с ним, Теранги. Ведь он поступил так… из любви… правда?

Любовь к такому?Реро-и-я разделяли ужас.

— Я не знаю, насколько это смягчает его вину, — сказал Макларен сурово. — Ну, у нас есть его признание. Пусть суд решает, что делать с ним и остальными. Не важно.

Он выпрямился. Я увидел, как мышца за мышцей у него спадает напряжение, и он сказал нам:

— Какое имеет значение, что их план не удался. Я полагаю, что тут будет полно закулисных сделок, компромиссов, притворства, что в этом не принимали никакого участия определенные персоны — политические трюки. Но не так уж и важно. Важно то, что мы можем воспользоваться этим скандалом, чтобы сбросить всю клику, которая хотела запереть нас в рамках королевства. С Арвелем мы будем впереди. — В его голосе слышалось возбуждение. — Действительно, мы будем.

Правда ли? — пронеслось в головах Реро-и-моей.

— Вы победили! — Тамара обняла нас обоих там, где мы стояли, — Если бы не ваша храбрость…

— Почему? Тут не было никакой храбрости, — сказала ей Реро. — Если бы мы смирились с этим, одному из нас нужно было бы умереть. Что мы теряли?

Нож, который образовался у меня в душе, выпал из ножен.

— Мы были бы убиты, что прекрасно вписалось в тот задуманный план, если бы вы не вмешались, Теранги Макларен, — сказал я, как будто из меня вытягивали каждое слово.

Он не заметил моего настроения, довольный, когда ответил:

— Ну как еще я бы мог поступить после того, как началась драка? — Он заколебался, — Ведь дело было не только в ваших жизнях, Реро-и-Воах, хотя, конечно, они многое значат. Но было понятно, что это могло бы спровоцировать вашу расу прекратить контакты с нами. О, это было бы самой ужасной потерей, которую когда-либо понесло человечество. Разве не так?

— Вашей жене грозила опасность, — объявил я.

— Я понимаю это, — сказал он. Они пожали руки, эти двое. Тем не менее он смог сказать мне, пока она слушала и кивала головой, — Мы оба понимали это. Но мы не могли не думать о нашей планете.

Реро-и-я действительно дали рекомендации заключить этот союз, объединить транспортную сеть, производить обмен товарами и совершать культурный обмен тоже, насколько это возможно. По нашему мнению, это принесет пользу, которая перевесит любые психические травмы, о которых беспокоились некоторые. Мы могли даже предостеречь от неприятного влияния и предложить меры, которые необходимо предпринимать, чтобы избежать его.

И кроме того, о люди Арвеля, никогда не проявляйте жалости к земным существам. Если вы это сделаете, вас ждут печальные последствия. Они так мало знают о любви. И они даже не в состоянии узнать больше.

По путям вечности

— И он увидит, что старые планеты изменились, и возникли новые звезды…

Воскрешение из мертвых было таким быстрым, что восстановились даже те слова, которые были у меня в голове, когда я последний раз умер. Только после нескольких ударов пульса необычность этого через мои органы чувств достигла сознания, чтобы напомнить мне, что еще четыре десятилетия и почти девять световых лет проплыли между мной и поэтом.

Световые годы. Свет. Повсюду свет. Однажды мальчиком я провел ночь в лагере, разбитом на зимней вершине горы. И тогда это пронзило меня до мозга костей, — как может кто-то, который сделал подобное, верить в противоположное? — что космическое пространство не темное. Возможно, это и побудило меня, когда во мне родилась потребность узнать об этом, взлететь в небо и выйти за его пределы.