Игры Сердец. Противостояние

Рэйтан нечаянно глянул на фото, которое до сих пор продолжал держать в руке, после того, как Арджун его отдал. В полутьме комнаты изображение в рамке стало почти чёрным. Глубокий индийский вечер перевалил в ночь; войдя в комнату, он не стал зажигать света, удовлетворившись торшером в углу, мягкий свет которого лишь разгонял мглу едва-едва, усугубляя ужас разгрома, что он тут недавно устроил и в этом неверном освещении стекло на фотографии бликовало, меняя реальность. Серо-сизый отблеск ложился на фигуру отца, превращая мужчину в незнакомца, и Рэйтан нахмурился, вникая в эффект. Вполне ощутимое дежавю вновь накрыло его. Ему даже почудилось – но это явно было обманом зрения – что папа, а точнее уже неизвестный мужчина, стоит не рядом с мамой, а держится чуть позади. И что на плече у Девики Деон Арора собственническим жестом лежит крупная рука. С кольцом на пальце. С крупным камнем фиолетового цвета… Где он мог видеть подобное?

Перед глазами встала отвратительная сцена на крыше, когда Мистик точно таким же жестом положил руку Киаре на плечо. И тоже кольцо! …Больно. Отвратительно и больно вспоминать такое, но нет, не то. Рэйтан продолжил копаться в памяти, не замечая, как смотрит на него Арджун, удивляясь впавшему в прострацию брату. И вдруг с памяти словно сдёрнули пелену: фиолетовый камень кольца запустил цепную реакцию. С небывалой ясностью замелькали вспышки воспоминаний: вот он, врывающийся в квартиру Гурджана Лаишрама, ноутбук и лицо Мистика, впервые появившееся перед ним на экране. Его враг кричит, вскакивая с места и опрокидывая портрет: «Ты в уме, Арора?!» На портрете была Киара, что сразу привело его, Рэйтана, в неописуемое бешенство. Но если как следует припомнить, то возникало чёткое ощущение, что портретов на самом деле было два. На второй он тогда почти не смотрел, едва мазнув по нему взглядом, но, тем не менее… Рэйтан почти перестал дышать, боясь спугнуть мысль. Не смотря на то, что тогда он был в ярости и едва уделил второму портрету внимание, подсознание навеки запечатлело его в памяти, как и всю картину. На том портрете была его мама! Он не мог ошибиться. Юная, как на этом фото из больницы, но не с отцом. Испуганная, сжавшаяся в комочек, словно её принудили к съёмке, а мужчина – белый мужчина! – удерживал её за плечо точно таким же, как и Мистик, жестом. И на пальце у него было то же самое кольцо.

– Не может быть! – потрясённо пробормотал Рэйтан.

Мысли в голове словно взбесились. Они завопили и заорали все разом, требуя немедленно свести концы с концами. Да и отдельные кусочки «пазла», ранее разрозненные, начали складываться сами собой. Там, где раньше были одни лишь догадки, терзающие сомненья, теперь проступала ясная картина.

…«Какое-то время за ней ухаживал белый мужчина. Но мама отвергла его, предпочтя моего отца…»

…«Я слышал, что он вроде как даже женился потом, и что в жёны взял именно индианку…»

То, что он рассказывал в больнице Киаре, стало связующими ниточками. Портрет белого мужчины и Девики Деон Арора на столе Мистика…

– Его сын!.. – потрясённо выдохнул Рэйтан и Арджун недоумённо воззрился на брата. Это прозвучало настолько дико, так не в тему разговора, что он не сообразил.

– Прости, не догнал.

И тут Рэйтана прорвало: Мистик, мама, их отцы, семьи… КИАРА. Иначе как насмешкой от судьбы это и назвать было нельзя. Одна женщина и двое мужчин. Снова. Они словно проходили свои кармические круги, запутавшись в самом начале.

Как только вертолёт приземлился на окраине города, Киара стремглав выскочила из кабины и помчалась, куда глаза глядят. Всю дорогу она держалась из последних сил, вонзала себе ногти в ладони лишь бы не потерять сознание. Страх высоты вернулся к ней; без Рэйтана, без его объятий он нахлынул в стократном размере и, глядя на проносящиеся внизу каменные коробки зданий, с высоты казавшимися маленькими и игрушечными, она чувствовала, что её мутит, всё вертится перед глазами и она непременно вывалится из кабинки, чтобы камнем полететь вниз, к земле… Это было ужасно. Будь рядом Рэйтан, он обнял бы её, шептал милые слова утешения, целовал тайком от пилота, гладил, а она тонула бы в его глазах, объятиях и запахе, уткнувшись носом в рубашку. А если приподнять из этого положения голову, то был бы виден такой мужской подбородок с тёмным контуром намечающейся щетины и красивый изгиб властных губ… В таком случае полёт даже понравился бы ей, как было с совместным путешествием за Сафой, но не в этом случае. Сейчас она никак не могла показать свою слабость, потому тогда Мистик коснулся бы к её, а если бы она вдруг потеряла сознание, то ещё и нёс на руках… Нет! Нельзя этого допустить. Поэтому Киара героически сражалась с дурнотой все пятнадцать минут полёта над городом, и они чудились ей изощрённой пыткой.