Игры Сердец (СИ)

Девушка тут же благодарно улыбнулась Гурмиту, счастливая от исполнения её только что родившейся мечты. Вахи загордился. Его пенджабская предприимчивость явно заработала на все сто, получив улыбку. А потом оба — и Гурмит, и Сандра — не сговариваясь, посмотрели на Рэйтана.

— Тогда уж и меня берите, — со вздохом произнёс Арджун. — Я хоть и из Уттаракханда, но Гималаями не интересовался никогда.

-----------------------------

Использованные понятия:

Brioni — итальянский бренд модной мужской одежды

Шивалик (Сивалик) — Предгималаи. Буквально: принадлежащее Шиве. Горный хребет, самая геологически молодая и самая низкая ступень Гималаев. Высота над уровнем моря в среднем 700—1200 м. Длина около 1700 км, ширина 8-50 км. Хребет изрезан узкими и глубокими долинами рек. Склоны покрыты тропическими лесами. Название происходит от выражения на языках хинди и непальском «шивалик парват». Другие названия — холмы Чуриа, холмы Чур, холмы Маргалла. Шивалик протягивается от долины реки Тиста через Непал, штаты Уттаракханд, Химачал-Прадеш и до северного Пакистана. Северо-западная часть Шивалика расположена на территориях, оспариваемых Индией и Пакистаном

Слейв — разновидность индийского браслета, в котором украшение дополняется цепями, скрепленными с кольцом. Надевая всего один такой аксессуар, украшается сразу вся рука

Байсакх (или Вайсакх) — праздник, отмечаемый сикхами в первый день одноименного месяца, приходящегося обычно на апрель-май. Сикхский новый год.

Матлаб — «то есть» (хинди)

Лехе́нга-чоли́ — женская одежда популярная в Индии. Как правило, состоит из трёх частей: ленга́ (лехенга) — юбка, чоли́ — блуза обтягивающая бюст и дупа́тта — накидка

Пагри (также дастар) — тюрбан, который носят сикхи в Индии. Символ веры, представляющей такие ценности как доблесть, честь и духовность

5. Фестиваль сикхов

— Бабушка, ты выпила своё лекарство?

Звонкий голосок девушки прозвенел на весь двор.

— Доктор сказал три чашки в день. Утром, в обед и вечером. Не забудь!

Киара выскочила на крыльцо родного дома и огляделась. Последнее время её бабушка привередничала. Вот верно говорят: что старый, что малый! Её нани стала такая обидчивая, будто ребёнок. Легко могла вбить себе в голову неясно откуда взявшуюся идею, свято в неё уверовать, а потом оскорбиться. А после этого, если идея была не самая удачная, ещё и оскорбиться. Обидеться и надуться и так она могла сидеть долго в каком-нибудь углу, не отзываясь на крики. Иногда Киаре казалось, что она, сбивающаяся с ног, доставляет бабушке невыразимое удовольствие. А уж если к концерту подключались соседи, то удовольствие становилось и вовсе запредельным. Правда, последнее время чудачества бабушки стали соседей раздражать, и только Киара относилась к ней по-прежнему ровно. Во-первых, она любила свою бабушку. Во-вторых, ей всё время приходила в голову мысль, какой станет она, дожив до почтенных восьмидесяти шести лет. Ну а в-третьих, она попросту не могла долго ни на кого сердиться.

— Бабушка! — ещё раз позвала Киара и на всякий случай повторила то же самое на пенджаби, а затем на урду. Её нани почти всю жизнь прожила в Лахор и до сих пор частенько разговаривала на официальном языке Пакистана.

Молчание. Однако беспокойство, поднявшееся было в груди, тут же улеглось, когда Киара заметила старушку, сидящую в тени, под деревом.

Район, в котором они жили, был не самый плохой. Конечно, его никак нельзя было сравнить с респектабельным местожительством Рэйтана Деон Арора, так как вместо шикарных домов здесь стояли простые каменные коробки из красного кирпича и большими окнами, но Киаре тут нравилось. В каждом дворе обязательно росло дерево (у них — самое раскидистое, с густой кроной), под ним так приятно было прятаться от невыносимой жары днём, а ночью любоваться романтичным шевелением листьев, а обеденный стол часто располагался на улице, что делало приёмы пищи какими-то особенными. Вообще-то обеденный стол находился на улице по причине маленьких помещений внутри и невыносимой духоты там же — в Чандигарх приходило лето, и скоро температура воздуха будет достигать сорока градусов по Цельсию, а кондиционеров у них не было, но такие мелочи Киару почти не тревожили. Так же как и то, что во дворах, рядом со столами сушилось выстиранное хозяйками бельё.

— Нани, в чём дело? Вы на меня сердитесь?

Киара подошла ближе и присела рядом со старушкой на плетёный коврик. Заодно она сунула в морщинистую ладонь изящную чашку с травяным отваром. Вот как чувствовала — конечно же, нани его не выпила!

— Сержусь, — коротко ответила бабушка на вопрос внучки.

— И чем же я Вас обидела?

Нани сверкнула на неё чёрными, совсем не по возрасту живыми глазами:

— С тех пор как ты ко мне приехала, я тебя совсем не вижу. Ты всё время куда-то бежишь. То на работу, то по работе…

— Нани, но мне надо работать. Иначе на что мы будем с тобой жить? — терпеливо, словно ребёнку, повторила девушка. Она говорила это уже миллион раз. И, кажется, придётся повторить ещё столько же.

— Я с этим не спорю. Но сейчас-то ты не на работе?!