Игры сердца (ЛП)

— Я знаю, где сейчас находятся мои дети, — сказал он мне, поймав мой удивленный взгляд. — Знаю, что там, где они находятся в данный момент им нравится, поэтому уверен, что они зависнут там на какое-то время. Когда они гостят у своей матери, за исключением их комнат, им многое там разрешается. Но я достаточно долгое время был отцом, поэтому знаю, что дерьмо может случиться, и оно случается. Дети болеют. Получают травмы. Со своей работой я могу оказаться в любом месте. Одри работает в Инди. Итак, если что-то случается с моими детьми в школе, когда время играет решающее значение, из школы звонят моей соседке, она идет в школу, разбирается там, что произошло, а потом звонит мне. Я с тобой, мое внимание сосредоточено на тебе. Я не хочу, чтобы один из моих детей пришел домой, когда я трахаю тебя на диване или поглощаю тебя на кухонном столе, они не должны сталкиваться с такими вещами, вернувшись домой, эти мысли не должны засесть у них в голове, пока они не видят, как подобные мысли окончательно засели в голове их отца и не только в голове. Это не хорошо ни для кого. Наверху, в моей постели, за закрытыми дверями, я услышу их, а у тебя будет время привести себя в порядок. Так что в доме, кроме моей спальни, больше нет сексуальных зон. Это означает, что я действую с головой, забочусь о тебе, своих детях и о себе.

— Ох, — прошептала я.

— Ох, — с усмешкой так же прошептал Майк в ответ.

— Но в те первые выходные, когда я была у тебя, мы не стеснялись.

— В те первые выходные, когда ты была у меня, ты впервые оказалась в моей постели, чего я очень ждал с того момента, как посадил твою задницу в самолет. Потом я с нетерпением ждал этого момента гораздо дольше, лежа в своей кровати и слушая, как ты кончаешь, иногда дрочил. Так что, когда я, наконец, заполучил тебя здесь, я наслаждался этой возможностью. В следующие выходные мы попробуем освоить некоторые зоны.

Это звучало мило.

Так мило, что против воли мой взгляд переместился на кухонный стол.

Майк проследил за моим взглядом и расхохотался. На этот раз его смех выглядел лучше для меня, потому что он смеялся, крепко обхватив меня руками, уткнувшись лицом мне в шею, я приняла его веселье.

Да. Намного, намного лучше.

Я держала его в своих объятиях, пока он не перестал смеяться, отпустила только, когда он прикоснулся улыбающимися губами к моим, потом убрал руки и отошел.

Он вернулся к сэндвичам. Я снова решила сменить тему, не поддавшись искушению наброситься на него.

— Все это приятно слышать, но нам еще многое нужно обсудить.

Он взглянул на меня сказав:

— Валяй.

— На самом деле, я подумала, что тебе стоит мне кое-что объяснить после той сцены с Дебби.

Он не поднял голову, я не видела его глаз, но заметила, как слегка напряглось его тело, хотя он, не останавливаясь, продолжал делать сэндвичи.

Он молчал.

Мне показалось это не очень хорошим знаком.

— Майк? — позвала я, он вздохнул.

Затем поднял голову и посмотрел на меня.

— Берни МакГрат? — странно спросил он, и я почувствовала, как мои брови сошлись вместе.

— И что?

— Тот парень, который был с Дебби. Застройщик. Берни МакГрат.

Невольно я вся напряглась, потому что вспомнила, как полицейские произносили его имя.

— Да и…? — Спросила я.

Майк снова посмотрел на сэндвичи.

— Вернувшись, ты скорее всего поняла, что это правда, что в городе, как и во всем округе, произошли огромные перемены. За тридцать лет округ превратился из фермерского в обширные пригородные джунгли, примыкающие к Инди.

— Хорошо, — произнесла я, когда он снова замолчал.

Майк положил верхний кусок хлеба на сэндвич и посмотрел на меня.

— Есть много застройщиков. Они проделали большую работу. Но основным застройщиком является МакГрат.

— Ааа, — ответила я. — И что?

— И несколько ферм попали в руки МакГрата.

Я не могла уловить суть его слов. Чтобы строить нужна земля. И площадь земли в Индиане в какой-то момент стала исключительно сельхозугодьями.

— Верно, — пробормотала я, затем повторила: — Ну и что?

— То, что я ничего не знаю. Но точно знаю, так это тот факт, что, когда я ничего не знаю, мне это совсем не нравится. Мы — копы, и мы ни хрена не знаем. Хотя это наша работа. Мы знаем многие вещи, вернее многие вещи не уходят от нашего внимания. Мы знаем людей, которые обращают свое внимание на многие вещи. Но дерьмо заключается в том, что мы ничего не можем найти или найти кого-то, кто мог бы нам что-то рассказать об этом парне, и нам это не нравится. Никто ни хрена не знает об этом парне ничего. Говорят, что он просто получает фермы, на которые, похоже, никто другой кроме него не может наложить лапу, и начинает там застройку.

Я все еще не понимала.

— И... что? Ты думаешь, что он хочет купить четверть угодий Дебби?

Майк полностью повернулся ко мне и оперся бедром о стойку.