Игры сердца (ЛП)

В четверг, когда я открыла дверь, Фин прямо с порога бросился в атаку. Уроки, ужин и телевизор с Клариссой на ферме в четверг. В пятницу он пошел на ужин к Майку, ушел до начала пятничного семейного вечера фильма ужасов. Вчера вечером она приходила на ужин к нам, также они смотрели фильм. Я была удивлена, что сегодня он не заявил на нее права. Может он пытался немного себя охладить. А может она давно обещала посетить свою подругу, поэтому Фин решил не вмешиваться. Хотя возможно, находясь у своей подруги, они переписывались нон-стоп, она не могла отменить встречу, чтобы побыть с Фином, но они продолжали общаться хотя бы так.

По тому, как я заметила краем глаза, как он прижимал ее к себе прошлым вечером на диване перед телевизором, когда я направлялась на кухню, чтобы принести нам с Кирби воды, предположила, что это уже третья база.

Как бы то ни было, дом Майка оказался свободным несколько часов, и он пригласил меня на «сэндвичи».

Я без промедления помчалась через поле. Как раз было время ланча, но мы еще не добрались до еды.

— Думаю, тебе пора меня покормить, — сообщила я ему, и он поднял голову.

Его глаза встретились с моими, его взгляд был теплым, интенсивным. У Майка были красивые глаза, но они были еще прекраснее после того, как мы занимались любовью, он все еще находился внутри меня, его тело накрывало мое, я всем телом обернулась вокруг него, и его глаза сказали мне, что нет другого места, где он предпочел бы сейчас быть.

— Мне следует установить мини-кухню здесь, в моей гардеробной, — ответил он, в его голосе звучало желание.

Его глаза после того, как мы занимались любовью, были еще прекрасней, как и его глубокий голос. Голос звучал низко, мягко, грубовато и в то же время лился как шелк. Трудно описать. Нужно слышать его голос, пока он был на мне и все еще во мне, почувствовать его голос.

Это было самое лучшее.

— Ну, пока этот день не настал, боюсь, нам придется пройти на кухню, — ответила я, и он ухмыльнулся.

Было даже лучше.

Затем он выскользнул, что было отстойно. Но не было отстойным то, что он скатился вместе со мной с кровати, поставив на ноги, затем положил руку мне на задницу и слегка подтолкнул в сторону ванной.

Бормоча:

— Я куплю тебе футболку.

Это меня удивило.

Было в воскресенье в час дня, в выходной, дети находились дома. Майк проделывал некоторые вещи, чтобы дети поняли, что я есть в его жизни, а значит, и в их то же. Он начал медленно выражать свои чувства — прикасаться ко мне губами, притягивать меня к себе, если мы смотрели телевизор на диване, проводил пальцами по моей талии или бедру, если мы находились на кухне. Но дальше не шел. Никаких языков. Никаких поцелуев. Не стоять или сидеть в тесных объятиях.

Так в футболке находиться рядом с его детьми технически «дома», хотя на самом деле это было не так, было немного удивительно.

Я направилась в ванную, выкрикивая свой вопрос:

— Итак, я так понимаю, детей какое-то время не будет дома.

— Рис вернется в пять к ужину. Ноу поест пиццу со своими приятелями, — крикнул Майк в ответ. — Ноу не будет дома по крайней мере до семи, — заключил он.

Много времени.

Отлично.

Я привела себя в порядок и побрела к нижнему белью. Натянула его, когда выпрямилась, Майк протягивал мне футболку. На нем уже были надеты джинсы, застегнутые на все пуговицы, кроме верхней. Когда я натянула футболку, он взял меня за руку и повел к закрытым дверям, я поняла, что он не собирался застегивать пуговицу. И не собирался надевать футболку.

Что-то в этом было действительно сексуальное и горячее. С другой стороны, именно таким всегда был Майк.

Мы вышли, и как только мы переступили порог, Лейла тут же стала прыгать вокруг нас и скулить. Затем почувствовав нашу цель с присущей ей собачьей остротой, ее возбуждение по ходу наших движений в сторону кухни возросло. Майк не разочаровал ее. Когда мы вошли в кухню, он открыл шкаф и вытащил длинную, тонкую палочку — лакомство для собак. Он бросил ее в коридор, Лейла бросилась к ней. Как только схватила, вернулась на кухню, устроилась поудобнее и начала грызть.

Двойной ход — Лейла получила угощение и занялась тем, что перестала путаться у нас под ногами.

Майк подошел к холодильнику, открыл его, приняв универсальную мужскую позу — уставившись внутрь. Учитывая, на своем опыте, что такая универсальная мужская поза замирает на какое-то время, я подошла к стойке, подтянулась, усевшись на нее.

— Ростбиф, курица, индейка, швейцарский, мюнстерский сыр, чеддер, майонез, хрен, американская горчица, дижонская горчица, хлеб белый и ржаной, — произнес он, — и арахисовое масло, желе, и я думаю, есть еще тунец.

— Определенно семейный холодильник, — пробормотала я, ухмыляясь, и он повернул голову, его глаза остановились на мне.

— Не понял?