Игры сердца (ЛП)

О Боже. Терпение Фина кончилось. Я видела это по его выражению лица и тону. Его терпение по отношению к матери и без того напряженное уже несколько недель, лопнуло.

— Фин, милый, полегче, — прошептала я, и взгляд Фина скользнул по мне.

— Полегче? — Спросил он. — Ты старалась полегче, тетя Дасти. Бабушка старалась быть полегче. Дедушка старался полегче. Это не помогло.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Ронда выпрямилась и произнесла:

— Финли, ты же понимаешь, мне было очень тяжело, — тихо ответила она.

— Да?! — тут же выстрелил Фин. — Что ж, намекни мне, ма. Смерть отца — тяжело для всех нас. — Он протянул руку. — У тебя больше нет мужа. Я понимаю это. Ты знаешь, почему я это понимаю? Потому что у меня нет отца. Мы все потеряли его, не только ты. Вокруг тебя происходит всякое дерьмо, а ты как в тумане или что-то в этом роде, позволяешь этому дерьму усиливаться, не выступаешь за ферму, за своих мальчиков, ни за кого. Даже за себя. И ты знаешь, на что это похоже, ма? — спросил он, но не стал дожидаться ее ответа. — Такое чувство, что мы потеряли не только нашего папу, но и тебя — нашу маму. И первая потеря была полный отстой. Но твоя, серьезно, мать твою, тоже отстой. Отец не мог контролировать смерть. Но ты? Это совсем другая гребаная история.

Ронда поднесла руку к горлу и прошептала:

— Я не могу поверить, что ты так со мной разговариваешь. Твой отец никогда бы не позволил этого.

— Ты права. Но держу пари, если бы он находился сейчас здесь, он бы покончил с твоим дерьмом так же, как и я, — ответил Финли, а затем, не сказав больше ни слова и не позволив никому произнести ни слова, вышел за дверь.

Мы стояли застывшие и безмолвные.

Через некоторое время Кирби тихо спросил:

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе с лошадьми, тетя Дасти?

Я сделала еще один вдох и посмотрела на него.

— Нет, милыйя, иди в сарай к тракторам. Мы разберемся с лошадьми.

Он посмотрел на свою маму, потом на меня, затем кивнул и двинулся по коридору.

Я посмотрела на Ронду, которая все еще смотрела туда, где стоял Финли, ее лицо стало бледнее обычного, но сейчас оно не казалось пустым. На нем застыла острая боль.

Вот черт. Я не хотела еще больше усугублять ситуацию, ей и так было тяжело.

Но мне необходимо было что-то сделать.

— Ронда, — тихо позвала я ее, и ее взгляд переместился на меня.

— Мой сын только что так со мной разговаривал, — прошептала она.

— Да, разговаривал, — сказала я ей. — Ему приходится со многим разбираться самому. Ты нужна ему сейчас.

Выражение ее глаз не изменилось, будто я ей ничего не говорила.

Все еще шепча, она произнесла:

— Он произнес слово на букву «м» и слово на букву «б». Неоднократно.

Честно? Это было все, что она извлекла из слов Дина? Что Фин ругается?

— Он разозлился, Ронда, — указала я ей на очевидное.

— Мы не произносим эти слова у нас в доме.

Боже! Мне хотелось ее встряхнуть!

— Ронда, посмотри на меня, — приказала я.

— Я слушаю, Дасти, — ответила она.

Но я все равно сказала:

— Действительно, посмотри на меня и послушай, слушай внимательно. Ты меня слушаешь?

Она кивнула.

Я заговорила:

— Я знаю, что ты страдаешь. Знаю, что не можешь свыкнуться с его потерей. Но ты должна прийти в себя. Должна найти в себе что-то, стержень, собраться с силами, чтобы пережить потерю Дэррина. Я прошу тебя сделать это ради себя. Прошу тебя сделать это ради ваших сыновей. Но в основном прошу тебя сделать это ради Дэррина. Не хочу показаться резкой, но не знаю, как еще достучаться до тебя. Фин прав. Дэррин заботился о тебе, защищал тебя от многого, но, если бы он сейчас узнал, что ты бросила в этой ситуации ваших сыновей на произвол судьбы, он был бы разочарован. Даже разозлился бы. И если ты подумаешь об этом и будешь честна с самой собой, то поймешь, что я права.

Она еще больше побледнела, когда я закончила, но я молила Бога, что справилась, и она выслушала меня.

После того что сказал ей Фин, я решила оставить все как есть, поэтому закончила:

— Сегодня у меня много дел, мне нужна помощь. Мне бы очень помогло, если бы ты смогла переодеться и встретиться со мной и мамой в сарае. Дел много, Ронда. И я хочу подчеркнуть, что я оставила свою жизнь в другом городе, чтобы помочь тебе окрепнуть после потери. Самое меньшее, что ты могла бы сделать, это насыпать немного овса, сгрести лошадиное дерьмо и разложить глиняную посуду по ящикам.

Затем я быстро вышла из комнаты.

Как только я вышла на улицу, достала свой мобильный из заднего кармана и позвонила папе, сообщить, что у Фина сдали нервы. Моему любимому племяннику не нужно было злиться до чертиков, а потом рулить трактором с фермерским мотоблоком позади.

Потом я добралась до сарая и увидела, как мама расставляет ящики и наполняет их мелко измельченной соломой, в которую я упаковывала свою глиняную посуду.

Мы с мамой принялись за работу.

Ронда к нам так и не присоединилась.

* * *