Игры сердца (ЛП)

Мои лошади были накормлены. Их стойла вычищены (мной). Моя керамика была упакована в ящики. Папа и мальчики колесили на тракторах. Мама отправилась в магазин садоводов Бобби за цветами. Ронда была там, где обычно была. Я сидела за кругом, Биг и Рич пели «Спаси лошадь (Оседлай ковбоя)» https://www.youtube.com/watch?v=HflDc7PUT2g, когда вдруг появилась она.

И потом появилась она. Чем застала меня врасплох.

Хантер предупреждал меня ни один раз — приглуши музыку, будь внимательна к своему окружению. Послушалась ли я его?

Нет.

Поэтому и обнаружила ее, когда сидела наклонившись вперед, сложив руки на чаше, а Одри вошла в сарай, одетая в облегающую юбку-карандаш, блестящую атласную блузку и пару лодочек на шпильках, за которые даже я, несмотря на то, что большую часть времени предпочитаю носить ковбойские сапоги, шлепанцы или толстые носки (когда холодно), скорее всего, убила бы.

Как мог день, который начался так чертовски здорово, превратиться в полный отстой?

— Дасти? — позвала она, подойдя ближе.

Дерьмо. Черт побери. Мать твою.

— Одри, — ответила я.

— Мы можем поговорить?

Господи. Она это серьезно? Заявилась на мою семейную ферму ни с того ни с сего, одетая как героиня телешоу о женщинах, которые проводят время с «Космо», занимаясь сексом, разговаривая о сексе, покупая одежду и жалуясь на мужчин, и она хочет со мной поговорить?

— Эм... не хочу показаться сукой или что-то в этом роде, — я склонила голову к своему кругу, — но я немного занята.

Она поколебалась, потом подошла к моему радио и выключила его.

Мои глаза следили за ее передвижениями, а в голове крутилось: «Господи, она это серьезно?»

Я сделала очень, очень глубокий вдох.

Она придвинулась ближе, потом еще ближе.

— Это важно, — прошептала она.

Я наклонилась, выключила колесо, села по удобнее, чтобы могла опереться локтями на колени, откинув голову назад, глядя на нее, ответила:

— Мы встречались вскользь. Не уверена, что нам есть о чем поговорить, но уверена, что Майк не в курсе твоего прихода, поэтому у меня имеются опасения по поводу разговора с тобой. И еще раз, не хочу показаться сукой или что-то в этом роде, но мне не нравится, что ты появляешься в моем семейном амбаре без предупреждения, желая поговорить о чем-то важном.

— Это я могу понять, — ответила она, но не двинулась с места.

— Итак, эм…У меня много дел, — закончила я, надеясь, что она откланяется.

— Я не займу у тебя много времени, — мгновенно заявила она.

Господи. Это реально происходит?

— Одри…

— Ты должна понять, это тяжело для меня, — прошептала она, и я моргнула.

Тяжело для нее?! Это же не я появилась в ее доме внезапно, желая поговорить о чем-то, о чем она понятия не имела, о чем именно я хотела с ней поговорить.

Я села и попыталась набраться терпения.

— Пожалуйста, пойми, я очень занята, и о чем бы ты не хотела поговорить в данную минуту, я не могу.

— Просто... — начала она, но была прервана рычанием, отрывистым, очень, очень сердитым:

— Какого черта, мать твою?

Она быстро обернулась, и я увидела ее ошеломленный взгляд, обращенный на моего мужчины, неслышно зашедшего в сарай, его жесткие, сверкающие, сердитые глаза были прикованы к Одри.

Ее вступление в наш разговор и так было плохим. Сейчас все стало еще хуже.

— Какого, мать твою, хрена? — повторил он, хотя ни одному из нас не дал времени объяснить, «какого хрена» (я тоже так и не поняла).

— Майк... — начала Одри, протягивая к нему руку, но он остановился в трех шагах от нее, его глаза все еще были прикованы к ней.

— Это твой «Мерседес». Я не поверил своим глазам, поэтому надеялся, что ошибся. Но нет. Бл*дь, это твоя машина. Какого хрена ты здесь делаешь?

— Мне нужно поговорить с Дасти, — ответила она.

— Одри, честное слово, нет ни одной вещи, о которой тебе нужно поговорить с Дасти.

— Ты ошибаешься, Майк, — тихо произнесла она.

— О нет, я, бл*дь, совсем не ошибаюсь, — резко ответил он.

— Прошу тебя, могу я просто поговорить с Дасти минутку, это займет всего минуту. А потом уйду.

— Нет. Ты уйдешь через две секунды, и за эти две секунды ты ни хрена не скажешь Дасти.

— Майк... – начала она.

— Садись в свою гребаную машину и уезжай.

— Майк, пожалуйста... — начала она снова.

Но он наклонился вперед, лицо все еще было жестким, глаза блестели, теперь сузились, и он выдавил:

— Мы не играем в эти игры, Одри. Не сейчас, ни мать твою, когда-либо. Дасти для тебя табу. Полностью. Окончательно. Она не существует для тебя. А теперь садись в свою гребаную машину и уезжай.

К сожалению, она не села в свою гребаную машину и не уехала.

Она раздраженно всплеснула обеими руками и заявила:

— Ты даже не можешь представить, как для меня это не легко.

— Я даже не знаю, что это такое, — парировал Майк. — И мне, бл*дь, наплевать. — Он посмотрел на меня и спросил: — Ты знаешь, что это за ее шоу?