Игры скорпионов

— По мне не нужно сходить с ума! И как, скажи на милость, я могу ехать в таком виде?

— Завяжи на груди шарф… Хотя я бы оставила всё как есть.

Долли выбрала шарф и завязала его мягким узлом. Повертевшись перед зеркалом, осталась довольна: выглядела она вполне достойно. Приколов на макушку маленькую шляпку с пером, княжна отправилась выбирать лошадь.

В конюшне она нашла пару белоснежных лошадей, которых запрягали в коляску Кати, и трёх английских верховых, окрасом и статью напомнивших ей Лиса, но всем им было далеко до её любимца. В этих конях не было его изящества линий, и, как подозревала Долли, никто из них не мог похвастаться подобной резвостью. Княжна выбрала самого рослого из жеребцов и, попросив конюха оседлать его, вернулась в дом. У входа она встретила своего жениха, тот вёл под уздцы коня, как две капли воды похожего на её любимца.

— Лис! — вскричала Долли. — Как ты здесь очутился?

Но конь не узнал её, а, наоборот, фыркнув сквозь бархатные ноздри, слегка отклонился. Герцог изумленно взирал на эту сцену.

— Откуда у вас этот конь? — растерянно спросила Долли. — Он так похож на моего, что остался в России.

— Золотой родился в моей конюшне, — объяснил Чарльз, и вдруг его осенила догадка: — Ваш конь темнее?

— Да, мой — тёмно-рыжий, а этот — с золотистым отливом.

— А как этот конь к вам попал? — осторожно поинтересовался герцог, боявшийся поверить в чудо.

— Мне папа подарил его на десятый день рождения. Специально выписал из Англии.

— А сколько вам лет?

— Восемнадцать — могли бы навести справки пораньше, до того, как сделали предложение, — съехидничала Долли. Но герцог перебил ее:

— Вашего коня зовут Бронзовый, а это — его брат Золотой. Ваш конь тоже из моей конюшни. — Герцог смотрел в мятежные зелёные глазищи и удивлялся тому, как шутит судьба: оба его любимых коня возвращались к нему через женщин. Только первого жеребёнка спасла для него любящая тётка, почти что мать, а второй достался девушке, еле терпевшей Чарльза, хотя тот и собирался на ней жениться.

— Моего коня зовут Лис, — отрезала княжна, — всё, что случилось до нашей с ним встречи, меня не интересует.

— Что за странное имя для лошади? В первый раз слышу, чтобы коня называли лисицей.

— Вы не понимаете, Лис — это глава лисьей семьи. А имя ему дал мой отец. Меня он звал Лисичкой, а шкурка жеребёнка оказалась одного цвета с моими волосами, — вырвалось у Долли. Она сразу же пожалела о своей откровенности. Эта была её самая сокровенная тайна. Все в семье давно забыли детское прозвище. Так звал Долли только папа. На её глаза навернулись слёзы, Долли спрятала лицо и отвернулась.

— Отец наверняка очень вас любил, — произнес за её спиной мягкий голос. — Ведь «Лисичка» означает «малышка», «лиса-девочка»?

— Да, вы правильно понимаете…

— И мне кажется, что дело не только в цвете ваших волос, — предположил герцог. — По-моему, в прозвище есть намёк и на черты характера. В наших сказках лиса обычно вертит другими зверями, заставляя их плясать под свою дудку.

— А в наших сказках лиса заставляет всех других зверей таскать ей каштаны из огня, — парировала Долли. Она уже успокоилась и, увидев, что кучер подогнал к крыльцу экипаж, и предложила: — Поедемте, пусть остальные нас догоняют.

— С удовольствием!

Герцог передал повод Золотого груму, обняв талию невесты, легко поднял Долли и посадил в седло, потом вскочил на своего коня и послал его вперед.

Въехав в ворота Гайд-парка, Чарльз быстро свернул на боковую аллею.

— Ну что, посмотрим, чей конь быстрее? — предложил он.

— Я и так знаю, что ваш, ведь он — брат Лиса, здесь его никто не догонит. Но я с удовольствием поскачу с вами, если вы дадите мне фору.

— Идет! Считаю до десяти, — согласился герцог.

Долли пригнулась к гриве коня и понеслась вперёд, а её спутник, честно досчитав до десяти, пустил Золотого в галоп. За поворотом аллеи Чарльз увидел княжну и начал её догонять. Вскоре он поравнялся с невестой и, придержав Золотого, поскакал рядом. Лицо Долли разрумянилось, глаза блестели, мелкие локоны, выхваченные ветром из причёски, завивались вдоль щёк и на шее, а повязанный на груди лёгкий шарф теперь летел за плечом. Взгляд герцога упал на тугой голубой жакет, и память тут же любезно подкинула воспоминание: ночной сад, ярко-красное одеяние и тёплая девичья грудь под его ладонью. Кровь огнём полыхнула в жилах, и уже в сотый раз за эту неделю герцог спросил себя: как он собирается провести целый год в целомудрии рядом с женщиной, которую хочет?

Ответа у Чарльза не было, оставалось лишь отвлекать себя, занимая ум игрой в покорение собственной невесты.

«Ну, Лисичка, ещё неизвестно, кто и кому станет таскать каштаны из огня», — размышлял герцог. Впрочем, игра день ото дня становилась всё увлекательнее и очень ему нравилась. Что же, интересно, ждёт его после свадьбы?

До свадьбы оставался лишь один день. Герцог уже встретил леди Ванессу и Джона, приехавших в Лондон, а теперь сидел в конторе своего поверенного Торнтона в Сити. Чарльз подписывал счета поставщиков, а поверенный визировал их, отправляя на оплату.