Игры скучающих купидонов (СИ)

Бережно стряхнув остатки букета в миску, открыла ноутбук и запросила «Успокоительный сбор № 1». Уж если и делать отвар, то по всем правилам. Мысленно приказала себе даже не думать о том, чтобы вбить в строку заветное имя, которое так и не решилась запросить у поисковика с вечера. Только не сейчас. Хватит на сегодня расстройств. А вдруг выяснится, что Замков женат? Так и до утра не усну, а завтра опять на работу.

— Вот. Залить стаканом кипятка, дать настояться десять минут, пить за полчаса до сна после непосредственного приготовления, — прочитала я вслух.

Набрала свежей воды и включила электрический чайник. Аккуратно высыпала содержимое миски в ковшик и на глаз определила, что сбора на одну порцию хватит.

Как могла повытаскивала палочки-веточки, оставив только то, что должно принести пользу. Хрупкая лаванда осыпалась, и я не стала ковыряться и выискивать малюсенькие сиреневые цветочки. Она хоть и не входит в аптечный сбор, но тоже относится к успокоительным растениям. С ней даже чай заваривают.

Стоило чайнику закипеть, залила травку-муравку и накрыла ковшик блюдцем.

«Только до посоха морозильного не дотрагивайся!» — прозвучало наставление Морозко, данное киношной Настеньке, что натолкнуло на мысли об еще одном деде и его запрете. Короче, я повертела в руках розовый бутон и кинула туда же, где томились остальные травы. 

Глава 13. Вот ты какой, цветочек аленький…

Ты прости меня, мой сердечный друг!

Выйди ко мне,

не испугаюсь я больше вида твоего страшного.

«Аленький цветочек»

— Как долго тебя не было…

Я испуганно оглянулась.

Вокруг густой лес, через сплетение ветвей и солнца не видно. Запахи дурманящие в воздухе витают.

— Кто здесь? — пискнула я, крутанувшись на все триста шестьдесят градусов.

— Обещала до вечерней зари вернуться…

Я растопырила руками русский сарафан, расшитый узорами по подолу, на голове нащупала кокошник. Перебросив на грудь тугую косу, ставшую длиннее минимум на полметра, убедилась, что она сохранила свой первозданный колер.

Так. Блондинка, значит, уже годится. Нос воротить не станем.

— Обещала до вечерней зари вернуться… — не услышав ответа, с упреком повторил тот же голос.

— Да вроде и не сговаривались! — поддержала я разговор, а сама пошла туда, где раздражающей точкой светился яркий огонек, похожий на лазерный. Вот если бы такой светил мне в лоб или, скажем, ерзал по груди, наметившись на сердце, мигом кинулась бы на землю, подозревая, что в кустах залег снайпер. А так куда еще идти? Кругом дубы столетние да трава по пояс. Не в чащу же ломиться?

— Как не сговаривались? — удивился невидимый собеседник. — Все время приходила, развлекала своей непосредственностью, а вчера вместо дивного общения голая степь, да ковыль-трава от ветра по земле стелющаяся. Не по мне было то одиночество…

— Ну, допустим, не в первый раз пропускаю… — начала я, вспомнив ту ночь, когда мы с Галкой шампанское пили, но тяжкий вздох оборвал мою речь.

— Тогда я к тебе не привязался еще. И выбор дев доступных был немалым. А теперь… Никого кроме тебя…

— Чудовище! — одернула я неправедные речи. — Ну ты и чудовище! Выбор у него был… А каково мне? То коса не той толщины, то кокошник криво сидит.

Я раздвинула руками кусты, нацеливаясь рассмотреть то, что так назойливо сияло алым.

— Это ты о потерянной непорочности? Такую аллегорию, значит, выбрала. Кокошник… — и такая насмешка звучала в том голосе, что я невольно зарделась, представив, какой потаенный смысл мой невидимый герой вкладывает в слово «кокошник».

Когда в полутьме раздался издевательский смешок, я моментально забыла о красном огоньке. Распрямившись, уперла кулаки в бока. Храбро осмотрелась, ища хоть какой-то признак прячущегося за деревьями мужчины. Или чудища. Что, впрочем, одно и тоже.

— Что? Раз в кокошнике, значит, компания не подходящая? — я с вызовом тряхнула головой. Коса непривычно стегнула по спине. — Ваше Чудовищное Величество лишь до девственниц снизойти может?

— Ну если на то пошло, то во всех сказаниях и мифах на откуп чудовищам только непорочных дев и поставляли. Чем я хуже остальных? А тут ты. Кокошник. Знаешь, как его встарь называли? Кокошка, кокуй, курица…

— Ну все, хватит! — топнула я и с еще большим рвением ломанулась через кусты. И не любопытство гнало меня вперед, а ненависть. Красный огонек выступал в роли единственного видимого раздражающего фактора. Светит и светит. Глаза аж слезятся…

— Ну, а кроме того, никогда мне не было дела до твоей непорочности, — чуть тише и уже без насмешки в голосе произнесло Чудовище. — Какая мне разница?

— А кто же говорил «жаль, что не девственница»?

— На балу чаровниц непорочность подразумевалась. Это как модная мушка на лице. Раз модно, значит, должна быть. Но если лицо прекрасно, зачем мне мушка? Я разве не послал к черту Дафну?

Я замерла.

Ну да. Так и было. А потом поцелуй, который до сих пор не могу забыть…

Мое лицо расплылось в мечтательной улыбке.