Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

– Ханни-бой, пришло время серьезно поговорить. У нас от силы полчаса, пожар скоро потушат, и начнется дознание. Пойдем туда, где нам никто не помешает.

Крепко обняв Софию, Гай быстрым шагом направился к цветочному лабиринту.

Не пришедший в себя после пережитого стресса Кирилл, словно послушный пес, понуро поплелся следом.

Женщина, в последний раз обернувшись на отель, поняла, что Гай прав: задымление практически исчезло. Через открывшееся окно номера «95» пожарный шагнул внутрь.

«Сейчас они обнаружат труп…»

Войдя в погруженный в сумерки лабиринт, Гай сразу свернул в левую аллею, которая вывела их на небольшое открытое место, со всех сторон окруженное стеной из цветущего рододендрона.

Вокруг малиновых, нежно-розовых и белых шапок кружили припозднившиеся пчелы, вились вечерние мотыльки. Нескончаемое монотонное жужжание насекомых навевало сон.

Увидев небольшую скамью, спрятавшуюся под навесом из пышных соцветий, Гай бережно усадил на нее Софию.

«Ничего не бойся. Чтобы ты сейчас ни услышала и ни увидела, молчи! – прозвучал в ее голове приказ. Мужчина заглянул ей в глаза, осторожно приподнял подбородок и прикоснулся к мокрой щеке губами. – Какая соленая!»

Потом повернулся к замершему в немой муке Кириллу.

– Друг мой! – прозвучал спокойный голос англичанина. – Пришло время сделать предложение, от которого ты вряд ли откажешься.

– Когда-то я уже слышал подобное, – Кирилл, скрипнув от бессильной злобы зубами, стиснул кулаки.

– Хочу напомнить, все мои предложения стоят того, чтобы с ними соглашаться. Сейчас поясню, почему.

В связи с потерей доверия Катрины Лешер, а точнее в связи с потерей ее самой, ты остался без средств к существованию. Моя женщина, – Гай кивнул в сторону внимательно следящей за ними Софии, – отвергла тебя, не оставив ни единого шанса. Я же вытащил тебя, дурака, с того света с одной лишь целью – предложить взаимовыгодный обмен.

– Обмен? Чем? – Кирилл недоумевал. Что у него есть ценного?

Внезапная сумасшедшая догадка сбила его с толку.

– Я понял. Ты дьявол? Пришел за моей душой? Потому что больше у меня ничего не осталось.

Гай довольно ухмыльнулся:

– Признаюсь, за несколько столетий меня так называли чаще всего. Но тороплюсь огорчить. Нет, я не дьявол, даже не его приспешник, душонка мне твоя без надобности. Я пришел за другим. —

Помолчав несколько секунд, он продолжил:

– Ты приглянулся мне очень давно, малыш. После первой встречи десять лет назад я уже знал, что наши пути пересекутся вновь, что нашел преемника.

Сердце Софии забилось сильнее.

– Преемника? – переспросил Кирилл, ничего не понимая.

– Не перебивай меня, слушай внимательно. Тотем виден далеко не всем. Ворон показался дважды, давая понять, что круг завершается. Он выбрал тебя. —

Гай шагнул ближе и взял Кирилла за плечи. Поймав его испуганный взгляд, создал визуальный канал.

– Я предлагаю тебе то, о чем мечтает каждый смертный, но опасается признаться, во избежание неминуемого искуса. Безграничная власть над человеческими существами, несметные богатства и абсолютная свобода. Ну, и чудовищная ответственность в придачу. Когда сердце разбито, а жизнь утратила смысл, есть два пути. Один – в лапы смерти, другой – в новую жизнь. Ты согласен стать мной? Возродишься в другом качестве! Станешь творцом, а не глиной! Дирижером оркестра, а не исполнителем второй партии! Будешь созидать и разрушать, казнить и миловать? Встанешь выше человеческих законов, напишешь собственные! Согласен?!

Испуганный Кирилл не мог отвести глаз от переливающихся сапфиров. Завороженный, лишенный воли, способности анализировать, находящийся в посттравматическом ступоре, он кивнул.

– Мало. Произнеси слова: «Я согласен стать тобой».

– Я согласен стать тобой, – выдохнул несчастный безумец.

– До скончания дней моих.

– До скончания… дней моих, – последние слова молодой человек произнес в полузабытьи.

Не отводя от него взгляда, Гай взял лицо Кирилла в руки, приблизил к себе и впился в его губы.

Вскочив со скамьи, София зажала рот, обрывая невольный крик. Не веря собственным глазам, наблюдала, как двое мужчин слились в страстном поцелуе, тела приникли друг к другу, став одним целым.

Недопустимая ситуации мысль «Мужской поцелуй и объятия могут выглядеть эротично» скользнула в сознании и испугано исчезла.

В то же мгновение стихло жужжание шмелей, мотыльки застыли в воздухе, словно пойманные в кадр. Сердце Софии замерло, останавливая кровоток.

Начавшаяся метаморфоза лишила ее способности дышать, возвращая в недавний сон. Тела мужчин с головы до ног заволокла туманная дымка, сквозь которую было видно, как черты молодого капера, проявившиеся у Гая, медленно перетекают на лицо Кирилла, делая его внешний вид еще более соблазнительным.