Игры в вечность

Последние несколько дней были сплошным кошмаром, сумасшествием, его дергали, таскали в разные стороны, то одни, то другие. Одни требовали во что бы то ни стало вернуть Атну, другие настаивали, чтобы Тизкар объявил себя полноправным царем, а тот бывший, что поссорился с богами, недостоин даже пыли у его ног, третьи настойчиво и упрямо предлагали своего царя.

Говорили, что царь добился милости богов и вернется. Говорили, что это Тизкар, став царем, вернул милость богов. Говорили… сил больше не было слушать их болтовню. Но не скрыться. Конечно, со временем все уляжется, вернется в привычную колею, но до этого надо еще дожить.

Прошения, требования, доносы, советы – сыпались на него как из рога изобилия, и днем, и ночью, умудряясь без спросу проползать даже в личные покои. Тизкар изо всех сил старался держаться, и сейчас, как никогда раньше, завидовал Атну – там, где царю достаточно было лишь взгляда, одного слова, – ему приходилось кричать и доказывать, бегать и стучать кулаком о стол. Уже все горло сорвал, все руки отбил. А толку? На этот раз явились жрецы.

Важные, расфуфыренные, преисполненные собственного достоинства дармоеды. Они взирали на Тизкара, и взгляд их ясно говорил «ай-яй-яй!». Да, именно так, и ничего больше, сами жрецы красноречиво молчали. Толку от жрецов было мало, одни расходы, жертвы храму… блеск и пляски официальных церемоний.

Раньше царь всегда договаривался с Лару наедине. А сейчас Тизкару было плевать. Лару не приходила к нему… Хорошо… как бы он с ней? А ведь как новый царь он должен… Ладно, об этом потом. Тут явились жрецы, стоят, ждут.

– Что вам надо? – потребовал Тизкар, когда надоело пялиться на них верху вниз. Жрецы переглянулись.

– Плохо! – поведал Уанна, маленький костлявый старичок в красном балахоне, – боги не отвечают. Небо гудит.

Это голова у него гудит, а не небо! так гудит что у этих жрецов отдается. Хочется прогнать.

– И что это значит? Разогнать их всех хочется.

Уанна глубокомысленно развел руками – мол, ты ж почти царь, вот и думай. Тизкара он явно недолюбливал, и смотрел сейчас, едва заметно ухмыляясь, не упуская случая надменно сверкнуть маленькими голубыми глазками. Свернуть бы ему шею!

– Что вы хотите от меня?

– Мы пришли сообщить, – многозначительно вздохнул, – мы думаем царю стоит знать. Еще бы царю знать не стоило! И именно сейчас, посреди ночи!

В этом месте Тизкар не выдержал, шагнул вперед, схватив жреца за грудки, тряхнул что есть силы, и пожалуй бы вышиб из него дух, если бы не почувствовал чье-то присутствие за спиной. Не увидел, не услышал, а именно почувствовал, и даже не оборачиваясь и не слыша голоса, он мог бы точно сказать.

– Оставь его, – это был Мелам, советник царей, – он сказал, а ты выслушал, теперь пусть он идет, а ты думай.

– Я уже устал думать, – Тизкар зашипел, нехотя разжал руки.

Оказавшись на свободе, Уанна мгновенно подобрал полы длинной одежды и пустился прочь с завидной, для своего возраста, прытью. Остальные, не задумываясь, последовали его примеру.

– Сядь, Тиз, думаю нам стоит поговорить.

И Тизкар сел, тяжело вздохнув обхватил голову руками. Говорить не хотелось. Что толку говорить?

– Я так устал… скорей бы царь вернулся.

– Атну не вернется, – сказал советник. – Теперь ты царь. Тебе придется справляться самому.

– Не вернется? Откуда ты знаешь.

– Знаю.

Сказал так, что нельзя было усомниться – он знает, наверняка. Тизкар крепко зажмурился, судорожно сглотнул вставший в горле ком. Как же так? Теперь значит навсегда. Он не знал, что делать. Мелам смотрел на него.

– Там пришел Кинакулуш, пастух, – произнес медленно, – говорит, брат нашего Илькума. Говорит, видел царя.

– Видел царя? Где он?

– Царь ушел в Тат-Фишу.

Тизкар шумно выдохнул, покачнулся, без сил привалился к стене. Да, он же с самого начала знал, что так будет. Что это навсегда. Он вдруг поймал себя на мысли, что не царя жалеет, оставившего этот мир, а себя – оставшегося. Многие бы все отдали, лишь бы оказаться на его месте – месте царя, а он пугается, мучается, не знает как быть. Он не привык стоять впереди. Не привык отвечать за все.

– Атну обменял свою жизнь на жизнь Златокудрой.

Тизкар кивнул, наверно это имеет какое-то значение, но только не сейчас и не для него. Что бы там не сделал царь, он их оставил. Мелам не спеша, обстоятельно, рассказал все, что узнал от Кинакулуша.

Пастух побывал в доме великого Эмеша, и рассказывал необычные, странные вещи. Впрочем, может быть все это не правда, может быть выдумки пастуха. Однако, он действительно оказался братом Илькума, знал где нашего стрелка искать, знал много всяких подробностей, и судя по всему действительно встречался с Атну. Но вот было ли правдой то, что он видел бога? И имеет ли это хоть какое-то значение. Не имеет – сказал Мелам. Наверное так…

Пастух еще говорил про каких-то демонов, которые вот-вот разнесут мир на части. Что за демоны? Даже боги бессильны. Боги собираются просто уйти в какую-то свою далекую запредельную страну, оставив их одних. Значит демоны? Значит миру скоро конец.

– Возможно, первыми будут не демоны, – тихо сказал Мелам.