Игры в вечность

– Знаешь, чего я боюсь больше всего? А? Ты знаешь чего боится владыка небес? – он нахмурился, резко проступили морщины на лице, и Мелам вдруг отчетливо осознал – Атт старик, действительно старик, ему чудовищно много лет.

– Мне все кажется, – тихо сказал бог, – что однажды набежит большая волна, и смоет… а что я, глупый ребенок, могу?

Он стаял у самого края мира, протянув руки к хрустальному своду небес. Казалось, ударь со всей силы, и небосвод дрогнет, затрещит… Стало ужасно, невыносимо страшно.

– Зачем ты говоришь мне все это?

Атт лишь покачал головой.

– Я ведь раньше думал – ну и пусть, ерунда, смоет, так построим новые, заново слепим людей. Я думал это игра, Мелам. Думал, не выйдет, так переиграем, или просто уйдем, если надоест. Бросим и уйдем. Понимаешь?

Уже собираясь ответить, Мелам снова натолкнулся на взгляд небес, и промолчал. Ибо как на равного. Человек и человек. Да, он понимал.

– А я так хочу домой, Мелам.

– И мы можем, вот сейчас, вот прямо сейчас, отправиться к богам? – Илькум во все глаза смотрел на деда. – Можем, да?

– Можем. Но сейчас мы идем домой, – ответил за деда царь.

– Так или иначе, дело сделано, – нехотя вздохнул дед. – Зачем нам к богам? Просить у Златокудрой прощения? Думаешь, поможет, мальчик? Но если понадобится – мы знаем где искать. Далеко они не ушли.

– Эй, ты!

Чуть хрипловатый грубый голос.

Царь не стал оборачиваться, хоть и сразу понял – обращаются к нему. Оборачиваться было лень.

Он успел сделать еще несколько шагов, прежде чем чья-то ладонь цепко впилась в его плечо, с силой разворачивая к себе. Тихо зашипел от боли – рука и без того сломана, нечего уж так-то хватать.

– Стой спокойно, ублюдок! Ты что, не слышишь?! – злился незнакомец.

Высокий, на голову выше царя, худой, темноволосый, лицо перекошено от ненависти. И тут же короткий удар в челюсть, почти без замаха, отбросил Атну на несколько шагов.

– Что ты хочешь? – сухо спросил царь, медленно поднимаясь на ноги, оттирая кровь с разбитой губы.

– Ничего. Я пришел посмотреть.

– Посмотреть? Ну и как?

Незнакомец демонстративно осмотрел царя с головы до ног и с презрением плюнул.

– Не ахти, – бросил он.

– Хорошо, – согласился царь. Потом безразлично пожал плечами и отвернулся, собираясь идти.

– А ну, стой!

Вокруг плывет глухой непролазный туман, вязкий, серый, надежно ограждающий от ненужных глаз. Лишь небольшой пятачок чистого прозрачного, словно хрусталь, воздуха между ними.

Вон он стоит, ждет, застыл напряженно, словно в боевой стойке, пришел мстить. Кто ты такой? Бог? Гизиду, гневный хозяин лесного стража? Демон, посланный убивать? Темные глаза незнакомца смотрят в глаза царю, сверкая бешеным огнем. Да, он пришел мстить! Дурак.

Царь медленно, за ремень, потянул с плеча автомат… хорошо что заряжен, только предохранитель надо до конца вниз… ухмыльнулся незнакомцу. Тот едва уловимо дернулся, неуверенно переступая с ноги на ногу.

– Что ты хочешь? – спросил царь.

– Твоей смерти!

– Тогда убей.

Глупо сражаться с богом, боги бессмертны. Даже если выстрелишь, даже если он сейчас упадет, потом придет снова и так же встанет за спиной. Но стоять и покорно ждать – еще глупее.

– Ублюдок – зарычал сквозь зубы бог.

– Я буду стрелять, – ровно сказал царь.

У бога нет ответа, он молчит, он пришел не за этим – пришел мстить, драться, как мужчина с мужчиной… да, он пришел мстить и драться. Он и правда пришел посмотреть. Не убивать. Хотя, пожалуй, убил бы с удовольствием.

– Ладно, – царь нажал на курок.

Короткая очередь разорвала воздух, почти без звука, словно серый туман поглотил все, только чуть хрустнуло в ушах… медленно-медленно летят пули. На лице бога недоумение и боль, спустя вечность он падает на колени, схватившись за грудь, согнувшись… алая кровь проступает под пальцами. Царь медленно подошел к нему.

– Еще? – спросил он.

– Подожди, – глухо захрипел бог.

– Хорошо.

И царь сел рядом, вытянув больную ногу, положил на колени автомат.

Бог отчетливо заскрипел зубами, разглядывая окровавленную ладонь, ему больно и страшно… да он бессмертный, человек бы не выжил вот так, когда сердце и легкие разорваны в клочья, почти в упор.

– Прости, – сказал царь. – Но тогда у меня не было выбора. Хватит. Вы уж как-нибудь сами…

Бог долго-долго смотрел ему в глаза и долго-долго молчал, по его лицу скользнула тень понимания. Не было выбора. Тогда…

– Да, – согласился вдруг, неизвестно с чем, может быть сам с собой.

– Ты еще будешь убивать меня?

Бог отвернулся, мотнул головой, попытался вздохнуть, но вместо этого зашелся кашлем.

– Тогда я пойду, у меня дела, – тихо сказал царь. И тяжело поднявшись на ноги, заковылял в туман.

* * *

– Господин! – шипастая морда Иникера просунулась в дверь, – прошу прощение за беспокойство.

– Что там?

– Там Думузи. Он ждет в гостиной.

Думузи сидел у окна, в большом кожаном кресле, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки, и мрак метался в его глазах. Степной бог, дикий степной ветер, изодранный в клочья, весь в крови, и готовый хоть сейчас снова кинуться в бой. Какой ненормальный решился с ним драться? Пожалуй, даже Атт бы поостерегся.