Игры в вечность

Мир неуклюже пытался встать на собственные ноги. Но его вело и швыряло из стороны в сторону. Он был пока не готов, еще бы немного, еще бы несколько сотен лет…

Настоящему миру нужны настоящие боги, – говорил Уршанаби, – вы не справитесь, и мир подомнет вас под себя. Лучше уходите. Вы же всегда знали, что придется уйти.

Они сами видели это – они не боги. И эта игрушка становилась слишком сложной для них-людей. И без того… А теперь еще демоны.

Демонов боялись, но боялись и уходить – слишком привыкли. Как привыкают к хорошему, богатому, обустроенному дому. Бросать? Оставлять все? Уходить, с одной дорожной сумкой, неизвестно куда? Домой? А что там, дома? Однажды они уже сбежали оттуда, разменяв человеческую жизнь на божественную вечность.

Вечность стала слишком уютной, они слишком привыкли быть богами. Да, заигрались.

Демонов искали. Искали с единственной мыслью – лишь бы не найти! Потому, что никто не знал, что делать потом. Сражаться по-настоящему не умели. Дети, против раскатистой океанской волны, что они могли? Вроде-как-боги, против подлинных демонов.

Вдруг все рассосется само собой? Глупо? Возможно. Но это был единственный шанс сохранить вечность. Вечность улыбалась, словно шлюха, и призывно махала рукой. Выход искали, но найти ничего не могли.

– Думайте, – смеялся лодочник-Уршанаби, обнажая несколько рядов не человеческих, острых зубов, – думайте. Возможно один из вас выиграет главный приз.

Лару признали виновной, и Атт ни сказал ни слова в ее защиту. Когда пришло время, он вышел на трибуну, шаркая ногами, словно дряхлый старик, и поставленным голосом зачитал приговор. В зале царила тишина, и только Лару тихо всхлипывала в своем углу. После этого демоны света илиль взяли ее под руки, и отвели во тьму Илара. Ибо так велит закон. Не верилось, что это смерть. Смерть это как-то по-другому, не здесь, не так, здесь только игра. Лару скоро вернется, веселая и прекрасная, и все будет как прежде. Вечно…

Думузи вздохнул с облегчением, провожая взглядом лодку, скользящую сквозь гладь реки. Атт часто-часто моргал, стараясь скрыть слезы. Наверх небо и ветер ушли вместе. Дома встречала растерянная Шамхат.

– Господин… – она все никак не решалась начать, собираясь с духом.

– Не бойся, говори.

– Господин, – тихо начала Шамхат, – прости, что обращаюсь с этим к тебе, но… – она неуверенно облизала губы, – но я больше не слышу песни Великой Матери.

Эмеш едва удержался от ехидного смешка, – сейчас это было бы не к стати. В его представлении Лару ну никак не подходила на роль Великой Матери, она и на роль жены-то не особо подходила. Но для людей златокудрая красавица всегда была олицетворением плодородия, так что все правильно, она и есть Великая Мать. Шамхат – жрица Златокудрой. И утратив связь со своей госпожой, жрица заволновалась.

– Лару в Тат-Фишу, – как мог более буднично сказал Эмеш. Почему-то стало неловко, словно он сам во всем виноват.

Никогда раньше не видел, чтобы так, на глазах, менялось лицо, краски поплыли, по серым осунувшимся щекам пролегли широкие борозды слез, потухли глаза.

– Тогда мы все умрем, – едва слышно произнесла она.

Эмеш стиснул зубы, он и сам все прекрасно знал, но предпочитал, пока мог, не замечать будущего. Ситуация действительно не проста, слишком уж сильно люди зависят от них. Может быть со временем мир мог бы стать более самостоятельным… но долго ему вряд ли протянуть. Лару – это Жизнь. Без нее не взойдут посевы, не родятся дети, не распустятся цветы, певцы не сложат баллады под луной. Лару – это бурлящая кровь мира. Без нее лишь серость, покой и сон.

Не сразу, пока еще мир наполнен живительной кровью, но скоро ее запас иссякнет. Боги, конечно, не подвержены этой напасти, но что делать в таком мире богам? Собирать чемоданы?

Нет, наверно они найдут замену… нет, они обязательно вернут Лару! Потом отловят блудных демонов и все пойдет, как прежде. Пойдет в вечность.

Шамхат рыдала, не стесняясь слез. Она не спрашивала, почему так вышло, ничего не спрашивала, просто рыдала, не в силах сдерживать свои чувства. Эмеш хотел было успокоить, но понял, что не найдет подходящих слов. Какие тут слова? Можно ли успокоить обреченного на смерть?

Можно лишь успокоить себя, поверить, что это всего лишь игра. Их человечки – не настоящие люди, лишь искусно вырезанные фигурки на шахматной доске. Хотели поиграть – поиграли, а что теперь? Зря они…

Интермедия Боги. Держатели небес

Если бы Великий Дух хотел, чтобы люди стояли на одном месте, он сделал бы мир неподвижным; но он сделал его постоянно изменяющимся…

Вождь Летящий Ястреб, сиу

Теплая, гладкая, упругая лазурь под пальцами, струится, переливается светом, щекочет крошечными искорками. Привычная лазурь моих небес.

– Чувствуешь? – спрашивает Италь.

– Угу, – отзываюсь я.