Игры в вечность

И долго еще вожу кончиками пальцев по небесному своду, прислушиваюсь, словно врач к дыханью больного, и чувствую… да, кое-что чувствую. Небо едва заметно дрожит, волнуется. Но я не знаю как его успокоить. Сколько пытался – не выходит. С каждым годом, да что там, с каждым днем небо становится все больше чужим, не моим, не подвластным.

– Как давно ты это заметил? – спрашиваю я.

Италь косится на меня, чуть морщится, словно извиняясь, наверно считает, что должен был сказать раньше.

– Дрожит с неделю. А вообще, первый раз, где-то с полгода назад заметил.

– А я первый раз – почти семьдесят лет назад.

– Семьдесят лет?! – Италь недоверчиво глядит на меня.

– Да. Конечно тогда так, ерунда, я даже сразу не придал значения… но потом вспомнил и задумался.

– Семьдесят лет! – он потрясенно качает головой.

Хмурился. Уставшее напряженное лицо светила темнеют, на лбу явственней проступают складки морщин. Ему тоже не нравится, он все понимает.

– Я тогда привел к краю небес человека, Мелама… может ты помнишь, молодой герой… Так вот, я привел его к краю небес, не спрашивай зачем, просто захотелось показать. И там… как бы тебе объяснить, Олис… поднеси руку к небу.

Италь послушно подносит, и небо отзывается – вспыхивают крошечные искорки, тянутся к пальцам, бегут по ладони, и замирают, осторожно мерцая у предплечья.

– Видишь, небо отзывается на прикосновение. Ему тогда тоже отозвалось, чуть-чуть, но потянулось искорками.

– Не может быть! Тебе показалось? – не верит Италь.

– Может. Не показалось. В этом-то все и дело. Помнишь, мы водили сюда кого-то из первых? Ведь ничего. Никому не отзывалось, ни капли, ни единого всплеска, словно палкой в воду ткнуть, лишь круги расходились.

Да, так было, я прекрасно помню – те, первые люди послушно подходили, трогали небо руками… они не боялись, просто делали то, что им велели боги. И небо оставалось к ним равнодушно, как к неживым. Не люди, игрушки…

– И что ты хочешь этим сказать? – интересуется Италь.

Он все больше хмурится, спрашивает, но я прекрасно вижу, как в его голове уже роятся свои ответы и догадки.

Что хочу сказать? Понимать бы самому! Слишком сложно все это. Сначала я думал – это оттого, что они люди, у них нет силы. Но ведь Мелам тоже человек, небо отзывается ему так же, как отзывается мне… нет, не так же конечно, чуть-чуть, но ведь отзывается! Они позовут и оно отзовется. Они просто еще не умеют звать, но время идет… Становится не по себе.

– Ты водил его к южному склону, Мариш? – вдруг спрашивает Италь.

– Да.

– А меня к восточному? Давно ты был в пустыне последний раз?

– Давно.

Меня слегка передергивает, а Италь ухмыляется довольно.

– Ты к южному сейчас не хочешь сходить?

– Зачем? Брось, Олис, сейчас не время для глупых шуток.

Ухмылка Италя становится едва ли не вдвое шире, солнечный бог довольно потирает руки.

– Вот-вот, – говорит он.

– Что еще за «вот-вот»?

– Мариш, ты только подумай, ведь это наш мир, мы его создали, это наша игровая площадка, маленькая уютная комнатка… А с некоторых пор в этой комнатке завелся шкаф с монстрами, которые того и гляди выскочат в темноте. Ты только подумай, мы сами боимся заходить далеко в пески Бехреша, потому что не знаем, что нас там ждет. Мы! И вдруг не знаем! Мариш!

– Да, мы не знаем, – спокойно соглашаюсь я. – А хочешь, скажу почему? Это больше не наш мир. Не только наш. Мангаров этих степных видел? Откуда они, как думаешь? Никто из нас их не делал. Да! И не смотри на меня так, я тоже сначала думал, что это Думузи. Нет. Не он, могу тебе это гарантировать со всей ответственностью. А ты знаешь, что пастухи, особенно из южных степей, любили пугать детей рассказами о чудищах с плоскогорий, мохнатых и длинноногих? И вот чудища пришли. Это их порождения, люди создали их, даже без всякой силы, без всяких игр. Это их мир и они его творцы.

Италь долго хмуро смотрит на меня, потом трет пальцами подбородок, кивает чему-то своему, словно все сходится в его мозгу наилучшим образом.

– Так наверно правда про шаманов, я все не верил… – говорит он.

– Про каких шаманов?

– Да в степях у нас, не слышал? Шаманы завелись, чудеса всякие творят. Я-то, как разумный человек, не принимал всерьез, думал шаманы-шарлатаны, всякие там бабки-дедки-целители, дипломированные маги в пятом колене. А ведь наверно, некоторые и правда чудеса творят, как думаешь?

Я устало вздыхаю.

– Думаю, творят.

Италь нервно дергает бровями, словно я не его слова подтвердил, а сам ляпнул какую-то страшную ересь. Наверно так и есть.

– А как это у них выходит, ты случайно не знаешь? – осторожно говорит он.

Я качаю головой. Когда мы пришли сюда, нас наделили силой, установили правила… Но кто и как наделил людей? А в чем она, наша сила, на самом-то деле – вот вопрос.