Игры в вечность

– Не стоит, – старичок покачал головой, – ты уверен, что сможешь его удержать?

– Я?

Это было даже смешно. Что тут сомневаться?

– Ты, Имази, – спокойно сказал старичок. – Ты уверен?

Хотел было сказать – «уверен», и вдруг передумал. Кто знает? Вдруг стало не по себе, аж мороз по коже.

Ведь не спроста этот мальчик считается основной силой в надвигающейся войне. Он один стоит тысяч магов, этих могучих орлят. Даже Йок боится его, боится взаправду. Этот мальчик умеет творить чудеса, да такие, что и у богов волосы встают дыбом.

– Что в нем такого? – спросил Дингир, скорее самого себя.

– Он верит, что он всемогущ, – вздохнул старик, – верит на столько, что действительно может все. Он слишком рано научился творить чудеса, и он твердо знает как это делать… Но он ребенок, для него это только игра… он не понимает и не пытается сдерживать свою силу, рвущуюся наружу. Ради забавы он способен перевернуть весь мир и сжечь дотла. Однажды так почти случилось…

Дингир осторожно поднялся на ноги.

Его человечки проиграют эту войну, и он не станет им помогать, просто уйдет в сторону и будет смотреть. Он даже готов встать на сторону Йокхараджа, если понадобится. Слишком страшно становится, когда люди вдруг получают такое. Может быть потом, не сейчас… Пожалуй, ты прав, Орел.

Две огненные стены сошлись у быстрой Сайтонги, схлестнулись, вскинулись пенной волной. Много дней и ночей хлестала буря, и молнии прорезали огненными сполохами небеса. Боги и люди. Люди против богов… что могут люди…

Выжженные поля на много-много миль вокруг. Земля еще долго будет помнить ту битву.

* * *

– Все мы дети Великого Орла Парящего-в-Небесах, так или иначе.

Тисовый посох звякнул крошечными бубенчиками. Тихо крякнув, старик поднялся на ноги, одернул рясу, и ковыляя подошел к маленькой масленой лампадке у стены. Щелкнул огнивом, затеплив фитилек. И желтые блики побежали по морщинистому лицу, мазнули золотом по седым волосам, огоньками вспыхнули в глубине синих глаз.

– Я-то слышал, вы тут умеете зажигать огонь одним взглядом, – разочарованно хмыкнул Ирген.

Старик лишь усмехнулся.

– А я слышал, ты мастерски владеешь мечом, мой мальчик? Возьми его, да поди, нарежь хлеба к столу.

Ирген хотел было возмутиться, но вдруг понял, засмеялся, грозя пальцем святому отцу.

Ему было далеко за сорок, огромный, могучий капитан королевских гвардейцев, но рядом с седым монахом он действительно выглядел мальчишкой. Про старого Ханека ходило много легенд, говорили даже, что именно он, а не кто-то другой, был настоятелем в обители Парящего Орла еще при Гаркене Рыжем, почти двести лет тому назад. Были и такие, которые утверждали, что именно Ханек сам основал Орден в незапамятные времена, что он бессмертный, великий чародей… а может быть даже и сам Парящий Орел. Ирген с подозрением покосился… Кто его разберет. Впрочем, жизнь чародей вел весьма скромную… тихую жизнь.

– Вот-вот, – говорил между тем чародей, и старческие губы расплывались в улыбке, – зачем резать хлеб боевым мечом, когда есть обычный кухонный нож? Зачем зажигать огонь с помощью великой силы, когда есть простое огниво?

Внимательно прищурив глаза, Ирген откинулся на спинку кресла. Как бы там ни было, он пришел сюда не наставления выслушивать. Ему они ни к чему.

– Я пришел от имени короля, отец, – сказал он.

Старик тяжело вздохнул.

– Я знаю, мой мальчик, – сказал он, – я знаю. Король вежливо просит нас убраться подальше от столицы со своей ересью. Куда-нибудь в глушь. Да, я все понимаю.

Он был совсем старый, этот Ханек, этот чародей, Парящий Орел, а сейчас казался еще старше – сморщенный, усталый, почти жалкий. Что он может? Даже огонь и то… Чудеса? Церковь не любит, когда чудеса творятся за ее спиной, да еще и не именем Творца, а неизвестно как, бесовской силой.

Впрочем, не больно-то много чудес они натворили в последнее время. Только людям головы морочат, отваживают от истины… Гнать их…

– Я рад, что понимаешь, – ухмыльнулся Ирген. – Мне даже поручено передать тебе денег из казны, в награду за благоразумие. А ведь знаешь, – он довольно потер руки, – у меня есть приказ на твой арест, на тот случай, если станешь сопротивляться. Ты ведь не станешь?

– Я не стану, – он покачал головой.

И синие глаза Ханека вдруг полыхнули таким огнем, что даже Иргену стало не по себе. Он вдруг отчетливо осознал – если старик захочет, если решит воспротивиться, то одним взглядом испепелит его на месте, и никто не поможет, просто не успеет. Да даже если и успеет… Ведь не зря церковь так боится Орла этого, совсем не зря. Если бы не боялась – не денег бы давали, а сразу на костер, за ересь, за то, что не чтят как должно Святого Творца. У них, видите ли, свой бог, какой-то Хранитель… Пока еще Орден Парящего слишком силен, но ничего! К счастью, они давно отказались от войны, ушли в тень.

– Людям слишком опасно сражаться с богами, – грустно сказал старик.

– Ведьма! Ведьма!

Стайка мальчишек, весело подпрыгивая на ходу, неслась мимо. Ирген изловчился, подцепил одного за шиворот, поставил перед собой.

– Что там? – строго спросил он.