Игры в вечность

Эмеш приготовился выдать подробную инструкцию, но керуби, похоже, пришли не за этим.

– А нашего учителя тоже надо убить? – вдруг спросил переговорщик.

– Что? – Эмеш растерялся, испугался, не желая верить собственным подозрениям. – Убить? Почему?

– Потому, что я тоже брал ее в руки, – ровно произнес Утнапи, – прости, Сар, я не знал, что этого делать нельзя.

Он стоял так спокойно, даже чуть-чуть улыбаясь, чуть-чуть виновато, словно ничего особенного не происходило, словно это не его вечность готова была вот-вот переступить край небытия. И только сверкающие глаза живо выдавали истинные чувства.

Утнапи! Ох, черт побери, как страшно стало! Земля разом ушла из-под ног. Он стоял и не мог поверить. Холод комком свернулся в животе, тянул, заставлял дрожать. Как же так!

– Нет, Ут, пожалуйста, я так не могу, – Эмеш не был уверен, что сказал это вслух.

Утнапи пожал плечами, все еще улыбаясь.

– Если другого выхода нет…

Мир рушился.

Так стремительно, так беспощадно, проваливался в пустоту откуда возврата нет. Этого не может быть, этого просто не может быть! Должен быть выход! Эмеш готов был кричать, рвать на себе волосы, метаться как раненый зверь, но вместо этого только стоял, даже не шелохнувшись, беззвучно шевеля губами. Должен быть выход. Так нельзя! Нельзя здесь умирать взаправду!

Вечность ухмыльнулась, вильнула лисьим хвостом и скрылась в кустах. Ушла их вечность. Совсем. Игра подходит к концу?

– Может тебе показалось, Ут, – спросил, почти жалобно. Надежды, конечно никакой, но Утнапи это похоже развеселило.

– Брось, Сар, я еще не совсем выжил из ума.

– А Лару? Может она вылечит?

– Нет, – покачал головой, – она пробовала.

– А может… а…

Не может. Эмеш старался найти еще хоть что-то, но не находил. Он больше не понимал как быть, все больше и больше проваливался в пустоту.

Что-то подсказывало, что не получится даже как Златокудрую вывести назад из Илара, не обменять. Теперь будет навсегда, по настоящему.

Дыхание сбивалось и сердце вдруг, совсем по-человечески, закололо в груди. Вдруг осознал со всей ясностью, что он уже не молодой человек, и все эти игры-зарницы не для него, что… домой бы сейчас, чайку, тапочки… ну куда он полез, старый болван, в какие боги! Домой бы, гори оно все огнем! И кисточки те, забытые, наконец в разбавителе размочить, вспомнить… забыть…

Или ладно, пусть не домой, домой все равно сейчас не выйдет. Хоть валерьянки бы для успокоения нервов… Только он бог, а валерьянка богам не положена.

Сердце… Ну какие ему войны и спасения человечества? Что он в самом деле, как ребенок… Аж в глазах темно.

– Пойдем, Сар, нам надо поговорить.

Эмеш вздрогнул, судорожно вздохнул, и послушно поплелся за следом, едва волоча ноги. В тот маленький аккуратный домик, по выложенной гладкими речными голышками дорожке… и любопытные ирисы осторожно выглядывали из-за угла. Шаркает ногами, смотрит на них. Вот они все также и будут стоять, покачиваться, даже когда… Нет…

Зашел, плюхнулся на циновку, не глядя, едва не разбил кувшин с маслом, расплескал, тихо выругался, пытаясь оттереть с одежды жирное пятно. Все как во сне. Это не правда. Не может быть правдой.

– Ты уже знаешь? – Ларушка сидела рядом, бледная, испуганная. Он, кажется, кивнул.

– Что вы будете делать? – спросил Утнапи.

Эмеш потерянно, непонимающе смотрел на него. Что он хочет? Что делать?

– Сар?

– Ут, я не знаю, – забормотал, едва шевеля языком, – но ведь так же нельзя, может есть какой-то выход…

– Нет, – прервал он, серый лед сверкнул в глазах, – я не об этом. Что вы с Аттом решили?

Эмеш закрыл глаза, глубоко вздохнул. Нужно собраться. Так нельзя. Что решили?

– Сражаться.

Да, кажется так.

– Вы знаете как?

Хотел было кивнуть, но передумал. А знает ли он? Ни черта он не знает! Что у них получится? Да, надо было хоть что-то делать, и они с Аттом решили собрать всех (вот сейчас Атт наверно и собирает), а потом пойти в пустыню, найти источник этой проклятой заразы, этих бабочек и перебить всех разом. Таков был план. Другого не было. Возможно, некоторые из наших погибнут, – сказал тогда Атт. Возможно, многие не согласятся, – сказал еще.

– Атт хочет собрать всех и пойти в пустыню.

Утнапи язвительно скривился.

– Думаешь, получится?

– Не знаю, но надо же что-то делать, – растерянно развел руками.

– Надо, – кивнул уверенно. – А если не выйдет?

Ну почему все чего-то хотят от него?! Почему от него? Ну сколько можно.

Утнапи был готов спрашивать еще, план ему не нравился и доверия не внушал, он хотел разобраться и обсудить, но вот тут Эмеш не выдержал, усталость и раздражение плеснули наружу.

– Да откуда я знаю! – заорал он, вскочив с места. – Откуда я знаю, что делать! Да идите вы все! Скоро мы все сдохнем, зачем дергаться вообще!

– Не надо, Сар, – Лару схватила его за руку, в глазах метался ужас, – не надо так, успокойся. Сядь.

Ее губы дрожали.

– Это все из-за меня, – казалось, она готова вот-вот разрыдаться, – это из-за меня. Я не хотела…

– А ну, оба заткнулись! – неожиданно рявкнул Утнапи.