Игры желтого дьявола

– Ты не понял. Я же тебе говорил, что Александр Павлович отдаст свои акции без оплаты. «ОРИОН» – это, я тебе пояснял, его товарищество. Он просто на себя выкупать акции стеснялся. Больше денег не дадим. Даже еще и заберем, после уточнения прибыли по одежде и в случае, если эти упрямцы не одумаются. Александр Павлович объяснит, что с «ОРИОНом» мы по безналу решили расплатиться, а в обществе сделают перерасчет. Ему еще должны останутся. Он поизображает несчастного для пущей важности, а потом по бумагам все ему вернем.

– Так бы и объяснял.

– Не обижайся. Я не умышленно. Вчера времени не было, а сегодня посчитал, что ты все знаешь. Я же по голове ударенный. Мне простительно, а ты бы мог сам догадаться. Ведь про «ОРИОН» давно известно. А вообще поздравляю нас с успехом. Мероприятие на пять провели.

– Но ведь не все купили…

– Достаточно. Более девяноста процентов. Можем делать, что хотим.

– А долги Бутовскому комбинату?

– Это надо с Георгием обсуждать. Я обещал только акции выкупить. Да и то семьдесят процентов. Разберемся.

– Не нравится мне все это…

– Опять! Что теперь обсуждать? Дело сделано. Точка невозврата пройдена. Остается двигаться вперед.

Ответа от Евгении Григорьевны Родику пришлось ждать больше двух недель. За это время он извел Абдужаллола массой вопросов, но тот ничего вразумительного ответить не мог и даже не считал нужным строить гипотезы. Он предлагал подключить милицию, но Родика это не устраивало. Наконец курьер привез конверт. Родик, убедившись в том, что его никто не вскрывал, извлек листок с машинописным текстом. Суть послания состояла в предложении встретиться в антракте вечернего спектакля театра «Современник». Родик пошарил в конверте и вынул билет. Он был на среду. На обороте значилось «Трудные люди». Он был на премьере постановки в прошлом году с Лидой. Ему очень понравился спектакль, в котором Гафт и Ахеджакова создали, несмотря на тривиальный и избитый сюжет, глубокие трагикомические образы. Лида даже умудрилась пустить слезу, по поводу чего Родик долго над ней подтрунивал. Какое-то непривычное тепло разлилось у него в душе, и перед глазами возник Лидин образ. Захотелось опять ее увидеть. Воспоминания на некоторое время отвлекли его от тревожных мыслей, но, как только он перевел взгляд на распечатанный конверт, они опять овладели им: «Вероятно, Евгения Григорьевна не настроена на серьезный разговор. О чем можно поговорить в антракте? Да и что я могу рассказать? Ну дали по голове. Может, хулиганы. Время смутное. Почему я должен сразу все негативные события ассоциировать с Комиссией и бежать к «мамочке» жаловаться и хныкать? Стыдно мне, молодому мужчине, наваливать свои проблемы на плечи пожилой женщины. Трусость, паникерство и лондонские мотивы. Наговорили всякой мути. Особенно Алпамыс расстарался. Еще и в письме намеков наделал. Все же жив во мне страх советского режима. Надо со старушкой эту тему если и затронуть, то вскользь. Скажу, что хотел по поводу клуба с ней посоветоваться. Это действительно требуется. Что я должен дальше делать, совершенно неясно. Ну, общаюсь, ну, задаю вопросы, что мне присылают. Люди отвечают примерно то, что и без них ясно. Как-то все неконкретно…

Из раздумий его вывел кладовщик:

– Родион Иванович, у нас портфель никто не терял?

– А что?

– Да звонил тут мужчина… Нашел какой-то портфель, а в нем счета с нашего склада. Наверное, на них телефон указан. Вот и набрал.

– Я терял. Вернее, у меня украли. Там могли быть счета…

– Во-о-о! Тогда срочно звоните. Вот номер.

Трубку быстро подняли, и Родик услышал грубый мужской голос:

– Говорите…

– Добрый день. Мне передали, что вы нашли мой портфель.

– Твой или нет – не знаю. Что там было?

Родик описал содержимое.

– Похоже, что твой. Можешь забрать. Не бесплатно, конечно.

– Не волнуйтесь. Я отблагодарю. Где мы встретимся?

– Оружейный магазин напротив гостиницы «Россия» знаешь?

– Это в здании Морского ведомства?

– Насчет ведомства не в курсе. Почти напротив церквушки. Сообразил?

– Да. Во сколько вы там будете?

– Давай в пять.

– Хорошо, успею. Как я вас узнаю?

– По собственному портфелю узнаешь. Я у входа стоять буду.

– До встречи.

Кладовщик, послушав разговор, спросил:

– Когда это вы портфель умудрились потерять?

– Не потерял – своровали. Подробности нужны?

– Любопытно, конечно.

– Выходил из офиса, дали по голове… Очнулся – нет портфеля.

– В милицию заявляли?

– Нет. Мучаюсь разными мыслями. Бумажник, ключи от машины – не взяли. Поэтому не стал шум поднимать. Хочу сам разобраться.

– Вам виднее… Сейчас на коммерсантов часто нападают.

– Уже не знаю, что и думать. Видите, портфель вдруг объявился. Его, вероятно, бросили, а грубиян случайно нашел.

– Может, сегодня все прояснится. А вдруг это те, кто на вас напал?

– Я об этом не подумал. Место встречи людное. Вряд ли. По манере говорить на подставу не тянет.

– Хотите, я с вами поеду?

– Что это изменит?

– Мало ли…

– Что-то опасное уже бы проявилось. Времени сколько прошло… Если это не случайно нашедший, то… Ладно, не буду гадать. Времени в обрез. Надо выдвигаться.