iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Мореход, беспечно ухмыльнувшись, продемонстрировал Кану связку кристальных ключей. Что ж, должно быть, сын звезд очень доверял тезке, раз оставил Башню на его попечение. И — что-то подсказывало, что Каргилл подобным выбором остался, мягко говоря, недоволен…

Берег Архангела, берег Дьявола… Каменные стражи все так же стоят по обе стороны от беснующейся в узком проливе реки. Здесь ничего не изменилось… и вряд ли когда-нибудь изменится.

Кан поднял голову, непроизвольно — будто почувствовав чей-то пристальный взгляд… Свет резанул по глазам: яркое солнце; ослепительно белый снег на плечах гигантов, в складках каменных крыльев… безоблачно… Прищурившись, Ученик разглядел их… и, тронув за плечо Ориона, указал ему на крохотных крылатых змеек, ныряющих в солнечных лучах на головокружительной высоте.

— Изумрудные драконы, — сказал Кангасск с уверенностью. — Я видел их однажды. Тоже издали. После того боя…

— Не напоминай… — вздохнул Орион и честно признался: — Когда я узнал, что мы с покойной капитаншей «Ювеля» одной крови, я пил неделю…

— Хорошо, — с пониманием отозвался Кан. — Не буду.

— Вот и славно, — Джовиб невесело ухмыльнулся, а потом, оставив тяжелые мысли, поднял взгляд к небу и помахал драконам рукой. — Это местная молодежь, — пояснил он Кангасску. — Пусть спускаются, познакомлю…

Судя по тому, что далекие изумрудные змейки перестали беспечно кружить и начали снижаться, жест Ориона был замечен и понят (быть может, его даже ждали). Но тогда зрение у этих драконов не хуже, чем у горных орлов; человеку о таком и не мечтать никогда.

Описав широкий круг и подняв в воздух целый рой снежинок, три дракона приземлились неподалеку от Кана с Орионом. Сложив крылья, оставшееся небольшое расстояние они преодолели пешком.

— Привет, ребята, — дружески произнес мореход.

В ответ послышалось нечто непонятное, рычаще-фыркающее. Неудивительно: драконий облик — драконий язык; должно быть, будучи драконом, весьма затруднительно произносить человеческие слова.

…Кангасск впервые видел изумрудных драконов так близко и был приятно удивлен тем, что они, оказывается, совершенно не похожи на желтых…

Изумрудные раза в три меньше и куда изящнее своих диких «собратьев»; у этих существ, равных по разуму человеку, высокие лбы и ловкие, способные к артистической жестикуляции руки (назвать их лапами язык не поворачивается), а глаза — серые, карие, золотые — исполнены глубины и обаяния.

Дэлэмэр не понимал, о чем они говорят, но речь драконов, пусть и чужая, была щедро сдобрена эмоциями, которые переводить не нужно…

— Хватит фыркать и пыхтеть! — строго сказал им Орион. — Давайте по-человечьи уже…

— Пррифффет, — отозвался один из драконов, переминаясь с ноги на ногу. — Орррион и К'анннг'асск.

Слова он выговаривал с тщательностью послушного школьника. Человечьи звуки давались ему непросто, а «к» и «г» получались щелкающими: с таким щелчком раскалываются спелые лесные орехи. И… принимая во внимание тон, с которым обратился к драконам Джовиб, и смущенные взгляды последних, складывалось впечатление, что вся эта троица — дети. Подумав так, Кангасск невольно расплылся в улыбке.

— Привет, — ответил он.

— Это Зейна, Чиун и Навер, — представил троицу Орион и тут же пояснил: — Это на человечий манер… на драконий — язык сломаешь выговаривать. И, Кан… — он скрестил на груди руки и бросил в сторону Ученика косой взгляд. — На будущее… построже с ними: сразу скажу, это ровесники моего сына. Их двести годков — что наши десять… Страшные разгильдяи все трое.

Драконы смущенно переглянулись. Кангасск не выдержал — рассмеялся. Давно он не смеялся так весело.

— И чего вы тут делаете, хотел бы я знать? — с нажимом произнес Орион, обращаясь к изумрудным ребятишкам, которые, словно предчувствуя этот вопрос, отступили на шаг и сбились в кучу; похоже, знали, что с этим человеком шутки плохи… Даже то, что Джовиб был на голову ниже любого из них, храбрости им не добавляло: взрослый есть взрослый.

— Прррог'уллллиффаемсаа, — протянул сероглазый Чиун и зябко повел крыльями.

— И еще… — добавил Орион, — где четвертый? Вас только трое спустилось.

— Нассс и есссть трррое, — выглянув из-за крыла Чиуна, произнесла Зейна. Голос у нее был мягче; девчоночий голос.

— Хе-хе, врут и не краснеют, — весело заметил Кангасск. Драконью ложь харуспекс распознавал не хуже, чем человеческую; Кан был так удивлен этим, что высказал свою догадку сразу, не успев задуматься над тем, что сейчас лучше: подыграть детям или встать на сторону Ориона. Потом задумался, но было поздновато…

— У меня плохое предчувствие… — вздохнул Орион и велел: — Зовите своего четвертого.

Драконы все как один подняли головы — и в небо понеслись тонкие крики. Как тогда, над залитым кровью «Ювелем»… только не было в этих криках скорби: дети просто звали своего товарища.

И он появился, вынырнув из-за снежной шапки на голове Архангела. Он снижался, описывая большие круги; сразу было заметно, что летит осторожно, а когда спустился достаточно низко, то стало ясно, почему: на спине у дракона уже можно было разглядеть крохотную человечью фигурку.