iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

«Не уезжай так сразу, Кан, — попросила его Гравианна, — останься на нашу с Флавусом свадьбу…»

Конечно, Кангасск остался. Остался, еще не подозревая о том, какая роль выпала ему на этом празднике…

«В Ивене нет церкви, — рассказывала Сильвия, перекладывая вещи в огромном шкафу: искала что-то. — Мы военный город. Командир ополчения у нас за всех: и за полководца, и за главного судью, и за священника… Да, Флавусу случалось благословлять брак. А теперь он сам собрался жениться, так что… — Сильвия Бриан закрыла шкаф и обернулась к Кангасску, зажав под мышкой серый сверток. — Так что я прошу тебя: благослови их с Гравианной… наследник миродержцев. Сам брат не решился попросить, но я знаю, что он будет рад…» — сказала девушка, протягивая сверток Дэлэмэру.

Ученик развернул его… Это был плащ, серый с серебром, какой носят жрецы Единого…

…Блики ффара смешались с бликами моря за бортом. Кан слышал протяжные крики чаек, круживших над дальним мысом, скрип корабельных досок под ногами своих моряков, их сдержанные возгласы… и — громче всего — частый стук собственного сердца.

Прекрасная, светлая, Она стояла рядом, рука об руку с ним. И Орион, сын звезд, облаченный в серое с серебром, раскрыл потрепанную книгу. Его хриплый, просоленный голос… слова свадебного напутствия… и Ее тихое «да» в ответ…

…Едва вынырнув из древней памяти, картина вновь растворилась в сиянии ффара…

Кангасск был ошеломлен. Он не смог ни слова ответить Сильвии — так перехватило дыхание, — но с твердой уверенностью кивнул, согласившись.

И, когда он, накинув на плечи плащ священника, держал в руках Святую Книгу Омниса и читал слова, старые как мир, слова те же самые, что и Орион читал Зиге и Мералли когда-то… сердце стучало так часто, словно хотело выскочить из груди.

Гравианна, Флавус, они стояли перед Кангасском, взволнованные, счастливые — и оттого прекрасные; и смотреть на них было одновременно радостно… и больно. Собственное одиночество — вот что отозвалось острой болью слева от сердца и заставило выступить слезы.

«Объявляю вас мужем и женой…»

Глава пятьдесят шестая. Academia Palustris

Издалека, в туманной дымке и на закате, Академия Палюстрис выглядела — ни больше ни меньше — сказочной «Обителью Зла»: суровая темная громада с острыми шпилями башен и мерцающими алыми огоньками в узких окнах (если мыслить здраво, это всего лишь закатные отблески)… Кангасск не мог не улыбнуться этому зрелищу и тем ассоциациям, что оно вызывало.

Разговор с Гердоном да и самого Гердона Ученик представлял весьма слабо. Приходилось признать: да, он, по большому счету, идет неизвестно куда неизвестно зачем. Впрочем, не впервой…

…Ночевки в близком соседстве с сырым весенним снегом — малоприятная вещь… Спасибо тому смышленому человеку, что догадался поставить ряд крохотных ветхих домиков у дороги, в которых может укрыться от дождя и ветра усталый путник, не успевший добраться до ближайшей таверны к темноте. Впрочем, скорее всего, когда сооружали эти лачужки, никто еще не решался строить таверны за пределами безопасных городских стен…

Эанну Кангасск отпустил: с некоторого времени чарга вела себя беспокойно, то и дело проявляя свой строптивый характер во всей красе. В чем тут дело, Кангасск не понимал, но, поскольку страха в поведении Эанны не чувствовал, то решил, что котенку просто приспичило поохотиться.

Дожидаясь чаргу с охоты, Кан занялся обустройством своего случайного приюта. Первым делом он, конечно, выгреб оттуда ворох прошлогодних листьев и остатки талого снега, — так взору открылся каменный очажок, с давних времен хранивший сырую золу и столь же сырые угли. За неимением дров, Кангасск набил его огненными сферами и повесил над ним котелок со снегом, надеясь натопить воды и сообразить нехитрый дорожный суп.

Огненные сферы хороши в данном случае тем, что дают жар, не производя дыма… теоретически… Но, похоже, надо было не лениться и основательно чистить очаг, ибо дым все-таки пошел. И утекать ему было некуда, кроме как в круглую дыру посреди крыши… Вот что называется — топить по-черному. К утру слой копоти на руках, лице и одежде обеспечен. Впрочем, вряд ли этим стоит пугать оружейника…

Знакомое урчание за дверью дало Кану понять, что рослый котенок вернулся с охоты и настроен вздремнуть теперь не где-нибудь, а у магического огонька. Хлипкую дверь Ученик отворил, не дожидаясь, пока о нее начнут скрестись внушительные чаржьи когти.