Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

За пределами Евангелий есть и другие чудеса, упомянутые в Новом Завете, в частности, в Книге Деяний. Здесь носителями сверхъестественной силы выступают ученики Иисуса, а не он сам – а это вынуждает нас отметить, что в христианской традиции Иисус был далеко не единственным, кому приписывалась способность творить чудеса. Так, Петр и Иоанн исцеляют хромого в Иерусалиме (Деян 3:1–10). Ангелы представлены открывающими двери тюрьмы, чтобы освободить учеников (5:19), они же дают божественные указания христианам (8:26) в знак особого попечения о них Бога. Павел не только имел сверхъестественное видение на пути в Дамаск, но был также ослеплен и впоследствии исцелен по молитве Анании (9:17–18). Петр возвращает к жизни умершую женщину в Иоппии (9:36–43), а затем, как и Павел, имеет удивительное и судьбоносное небесное видение (10:9–23). Павел излечивает хромого в Листре (14:8–18), изгоняет демона из девушки-рабыни (16:16–18), и, подобно Петру, чудесным образом освобождается из тюрьмы (16:25–34). Все служение Павла направляется небесными видениями (16:9, 18:9, 27:23), и он также воскрешает мертвых, оживив юношу по имени Евтих (20:7–12). Наконец, потерпев кораблекрушение на пути в Рим, Павел остается в живых после укуса ядовитой змеи: все случилось так, что это сочли деянием Бога, и люди ответили, что Павел, должно быть, сам один из богов (28:1–6).

Факт в том, что чудеса, связанные с присутствием сверхъестественного начала, глубоко проникли в новозаветную историю о зарождении христианства. Но можно ли в таком случае считать их неотъемлемой частью этой истории? Не рухнет ли христианство, если эти чудеса изъять, переосмыслить или даже целиком отвергнуть? Стоит ли современным христианам отстаивать историчность событий, якобы случившихся в I веке нашей эры? Или мы можем иначе воспринять эти драматические повествования? И их могли так понять еще в то время, когда истории о чудесах были записаны изначально? Неужели быть христианином в нашем мире постмодерна означает верить в невероятное лишь потому, что так сказано в Библии? Вот проблемы, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь проникнуть в яркий и волнующий опыт Иисуса, переданный нам через древние библейские тексты, где чудеса считались чем-то общепринятым.

Позвольте мне с самого начала сформулировать свой вывод ясно и четко. Я не верю, что чудеса, понятые в соответствии с тем определением, которое я дал в начале этой главы, вообще происходят. И я также не верю, что чудеса, описанные в Новом Завете, в прямом смысле слова имели место в жизни Иисуса из Назарета или его учеников. Мои религиозные критики часто спрашивают, как я могу утверждать (и утверждаю на самом деле), что Бог был в Иисусе, и вместе с тем не допускаю мысли о том, что его жизнь была отмечена чудесными знамениями? Данная глава, как и несколько последующих, отвечают на этот вопрос, отражая борьбу, идущую не только в моей душе, но и в душах многих христиан XXI века. Ибо единственный выбор, который сейчас стоит перед нами – это либо окончательно порвать с христианством, либо остановить наши мыслительные процессы, отвергнуть прозрения постмодернистского научного мира, игнорировать большую часть современных богословских идей и всячески изворачиваться, перекраивая наш разум по лекалам I века, и все ради того, чтобы быть или оставаться христианами. Мне такая цена больше не кажется приемлемой. Я настаиваю: есть способ быть и верующим, и гражданином XXI века. Я убежден: Бог, которого отвергает ум, никогда не станет тем богом, которого будет почитать сердце. Я не хочу, чтобы мне говорили, будто вера требует от меня оставаться ребенком или, по крайней мере, вести себя как ребенок в присутствии сверхъестественного, подобного родителю божества.

Но я по-прежнему вижу жизнь как нечто священное. Я все еще верю, что есть некая реальность, пронизывающая все сущее, которую мы называем Богом. Но я не верю в божество, которое творит чудеса, – более того, отказываюсь в него верить. Я не желаю жить в мире, подвластном не естественным законам природы, а причудам такого божества, что вторгается в эти законы по собственной воле. И я считаю своим долгом подходить к проблеме чудес, исторически связываемых с жизнью Иисуса из Назарета, иначе, чем делают это христиане-традиционалисты. В поисках нового прочтения и понимания этой части библейского предания я не спрашиваю себя, происходили упомянутые чудеса в реальности или нет. Я уверен: их не было. Я ставлю другой вопрос: что именно в том опыте встречи с Иисусом из Назарета, который имели мои предшественники по вере, позволило им говорить о нем в категориях сверхъестественного? Путь ведет меня за пределы буквализма древности и Средневековья, если я намерен постичь реальность Христа, который непрестанно, изо дня в день, преображает мою жизнь.