Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

В Евангелиях есть еще два рассказа об исцелениях – один из них у Марка, его с изменениями взяли Матфей и Лука, а другой – только у Иоанна. Обе истории предоставляют сходные возможности для небуквального прочтения. Марк рассказывает о том, как Иисус вернул зрение слепому по имени Вартимей (Мк 10:46–52): он по традиции воспринимается и как слепой нищий, и как «сын Тимеев». Обозначение довольно странное, так как «Вартимей» буквально означает «сын (бар = «сын») Тимея», и невольно задаешься вопросом, какой посыл для первых читателей скрыт за этими словами. Рассказ повторяется у Матфея (20:29–34) и Луки (18:35–43), разве что в тексте Матфея не называется имя и тем устраняется путаница, зато один слепой нищий, упомянутый у Марка, превращается в «двух слепых». Лука, приводя эту историю, тоже опускает имя, но, как и у Марка, у него только один слепой нищий. Во всех трех рассказах слепой называет Иисуса мессианским титулом «Сын Давидов» и всегда просит вернуть ему зрение. Однако это не более чем свидетельство разногласий между первыми учениками, которые рассматривали Иисуса в различных мессианских символах (как то: «Сын человеческий» и «Сын Давидов»), имевшими хождение в то время, когда были написаны Евангелия, и создавали память об Иисусе. Я подробнее рассмотрю эти мессианские титулы в следующем разделе книги.

Последняя из новозаветных историй о возвращении зрения слепым приводится с мельчайшими подробностями у Иоанна как одно из «знамений», которые, по его словам, совершил Иисус. История, приведенная в Евангелии от Иоанна (9:1–41), в какой-то мере кажется «сплавом» двух историй об «исцелении слепых», представленных у Марка. Как и в случае со слепым из Вифсаиды, Иисус использует для восстановления зрения слюну, и исцеление также не происходит мгновенно, но требует дальнейших действий – омовения в Силоамской купели. Как и в истории с Вартимеем, слепой – нищий, просящий милостыню у ворот. И, как в обеих более ранних версиях Марка, рассказ затрагивает мессианскую личность Иисуса. Снова встают те же самые вопросы: ты ли – Христос? Ты ли – сын Давидов? Как он может быть Христом, если не соблюдает субботу? В той версии рассказа, что приводится в четвертом Евангелии, есть заявление, будто признание Иисуса Христом – достаточная на тот исторический момент причина, чтобы отлучать его последователей «от синагоги». Кроме того, рассказ Иоанна о слепорожденном включает одно из так называемых «Я есмь»-высказываний, типичных именно для этого Евангелия. «Я свет миру», – говорит Иисус (9:5), употребляя при этом священное имя Божье, открытое в Книге Исхода как «Я есмь [Сущий]», и приносит в мир слепых ослепит[37] ельный свет прозрения, позволяющий людям видеть. В завершение данного эпизода Иоанн приводит слова Иисуса: «На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, и видящие стали слепы». Когда фарисеи слышат эти слова, то вынуждены задать ключевой вопрос: «Неужели и мы слепы?» На что Иисус отвечает: «Если бы вы были слепы, не имели бы греха. Ныне же вы говорите: “Мы видим”. Грех ваш пребывает»[38].

Надеюсь, теперь для всех стало очевидным, что в каждом из перечисленных случаев повествования о так называемых «чудесах» Иисуса, возвращающего зрение слепым, вовсе не предназначались для того, чтобы сообщить о сверхъестественных событиях, но скорее сосредотачивались вокруг непрестанных споров о личности Иисуса. Их буквальное прочтение, по сути, ослепило бесчисленные поколения христиан, скрыв от них истинный смысл. Признаки наступающего Царства Божьего связывались с жизнью Иисуса, который, как считалось, воплощал в себе это Царство, открывая глаза слепым, чтобы те могли заглянуть в самые глубины своей сущности. Можно утверждать, что именно в нашей человечности открывается присутствие святого Бога.

Мы могли бы рассмотреть и рассказы об «отверзании ушей глухих», «исцелении хромых», «развязывании языка немых», – и снова найти в каждой из этих категорий не повествование о сверхъестественных событиях, а мессианские знаки. Евангелия необходимо читать в их подлинном свете. Это не исторические воспоминания, но утверждение общины верующих о том, что свет Царства Божьего забрезжил в Иисусе. Образ целостной человеческой жизни – самое сердце опыта Иисуса. Не случайно эта цельность сопровождает Иисуса повсюду: слепые видят, глухие слышат, хромые ходят, а немые поют. В раскрытии смысла историй об исцелении мы находим новую призму, сквозь которую можно смотреть на Иисуса. В нем видели исполнителя мессианской роли мифического «Сына человеческого». Он же открыл людям глаза на то, какой могла бы быть их жизнь. В этом и сила Иисуса. И чтобы быть его учениками, нам нет нужды притворяться, будто мы верим в сверхъестественное. Нам следует лишь увидеть нашу жизнь такой, какой она могла бы быть, – и то, что человек Иисус способен открыть нам на это глаза, дает нам совершено по-иному воспринимать божественное.

8 Воскрешал ли Иисус умерших?