Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Более того, как мы поняли из ситуации с Авраамом Линкольном и Христофором Колумбом, память – это не только личные воспоминания об индивидуальном прошлом. Здесь есть и социальный компонент. На «воспоминания» же социальных групп – семей, организаций, наций – накладывают отпечаток социальные условия и веяния. Социологи изучали этот феномен с 1920-х годов. Всякому желающему увидеть, как помнили Иисуса группы людей (различные ранние церкви), полезно ознакомиться с этими социологическими исследованиями.

Одним словом, эта книга отличается от других научно-популярных книг об Иисусе. Она посвящена некоторым из наиболее важных и фундаментальных вопросов, касающихся личности у истоков христианской традиции. Как думаю я и как думает большинство исследователей-критиков, эти вопросы исторически не безосновательны. Ведь и в самом деле древнейшие евангелия были написаны лишь через 40–65 лет после смерти Иисуса. Что же происходило с воспоминаниями об Иисусе в этот временной промежуток? Я подхожу к подобным вопросам с позиции наук, которыми ранее не занимался и которыми не занимались многие другие специалисты по Новому Завету: когнитивной психологии, культурной антропологии и социологии. Любопытные наработки в этих дисциплинах помогут найти ответ на ряд важнейших вопросов, стоящих и перед учеными-исследователями Нового Завета, и перед обычными читателями: что известно о человеке Иисусе и о том, как (и почему) воспоминания об Иисусе менялись в годы до написания евангелий?

Проблематика данной книги имеет колоссальную значимость для всех, кто верит в Иисуса. Но не только для них. Независимо от того что лично вы думаете об Иисусе, и пытаетесь ли следовать за ним или только наблюдаете со стороны, вы не можете отрицать: Иисус был и остается очень важен для нашего мира и образа жизни. Свыше двух миллиардов человек считают его Богом. Церковь, основанная на его имени, уже много-много веков является крупнейшим религиозным, культурным, социальным, политическим и экономическим институтом западного мира. Между тем и вера в Иисуса, и этот церковный институт основаны на рассказах, которые изложены в новозаветных евангелиях. Как использовать поздние воспоминания об Иисусе в качестве источника сведений о его жизни, словах и делах? Менялись ли иногда детали повествований, когда их передавали из уст в уста? А может, и не только детали. Может, имели место и выдумки? Не подводила ли подчас память, когда христиане передавали истории об Иисусе? Могла ли она подводить сильно? Или вовсе обманывать? И если изменения налицо, можно ли выяснить, почему воспоминания о жизни и смерти Иисуса менялись с течением времени? И можно ли по ходу дела узнать что-либо о жизни, ценностях, убеждениях, конфликтах и заботах учеников Иисуса, которые передавали память о нем? К этим вопросам мы обратимся в последующих главах.

1. Устные традиции и устные выдумки

Обсуждая проблему памяти с разными людьми в последние пару лет, я обнаружил, что это слово используют в разных смыслах. Некоторым странно слышать, что мы можем иметь «память» об Иисусе, Аврааме Линкольне или Христофоре Колумбе. Ведь никто из нас не встречался с этими людьми! Откуда же взяться памяти? Вопрос немаловажный. Ему стоит уделить внимание, изучая, как Иисуса «помнили» в годы и десятилетия между его смертью и первыми евангелиями.

Чтобы разобраться в данном вопросе, коротко остановимся на терминологии. Она касается памяти личной, индивидуальной, которая есть у всех нас (и была у всех думающих людей, включая первых учеников Иисуса), и памяти коллективной, свойственной социальным группам, к которым мы (и другие люди) принадлежим.

Психологи давно выяснили, что мы, индивиды, обладаем разными видами личных воспоминаний. Одно дело помнить, как ездить на велосипеде; другое – помнить, как называется столица Франции; и третье – помнить, чт'o мы вчера ели на обед.

Помнить, как совершать телесные действия – глубоко дышать, плавать, выполнять бэкхенд, – память «процедуральная». Она очень важна. Но поскольку она не имеет отношения к теме данной книги, мы не будем ее касаться. Однако есть два других вида памяти, которые имеют к ней самое прямое отношение и которые нельзя путать.

В 1972 году экспериментальный психолог Энгел Тулвинг опубликовал новаторскую статью, где провел грань между «эпизодной» и «семантической» памятью.¹ Именно эпизодную память имеет в виду большинство из нас, когда касаются «воспоминаний» о прошлом. Она включает события, которые происходили с нами лично: что мы делали на первом свидании, как недавно поссорились с кем-то из близких или куда ездили в отпуск прошлым летом. Тут неизбежны ошибки, и обычно у нас нет способа проверить точность воспоминаний. Возможно, мы четко и ясно помним, где услышали о терактах 11 сентября 2001 года (с разрушением башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке), но, как показали психологи, очевидные воспоминания о подобных вещах во многих случаях ошибочны.²