Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Свидетельствующие об Иисусе

Во многих отношениях канва жизни Иисуса, описанная в четвертом Евангелии (с Ин 1:19), сопоставима с марковской: мы также читаем об Иоанне Крестителе и первых учениках Иисуса. Однако, как мы уже видели в главе 5, концепция совсем другая. В отличие от Евангелия от Марка, Иоанн Креститель открыто объявляет Иисуса Сыном Божьим и «Агнцем Божьим, который берет грех мира» (Ин 1:29). В результате здесь, в отличие от Марка, нет секрета, что Иисус есть Сын Божий, который должен отдать свою жизнь во искупление людей. Об этом говорится с самого начала.

Более того, мессианство Иисуса распознается не в середине Евангелия (еще одна разница с Марком!). Когда некоторые ученики Иоанна Крестителя приходят к Иисусу, они немедленно – уже в первой главе – понимают, кто он, и передают информацию об этом (Ин 1:38–51). Один из первых учеников Иисуса – Андрей. Он идет, находит своего брата Симона и сообщает ему: «Мы нашли Мессию». Другой ученик, Филипп, утверждает, что Иисус есть «Тот, о котором писали Моисей в Законе и пророки» (Ин 1:45). Его друг Нафанаил очень быстро приходит к выводу, что Иисус есть Сын Божий и «царь Израилев» (Ин 1:49). А Иисус еще даже не вышел на проповедь!

Но все-таки, как гласит уже Пролог, здесь Иисус – некто намного, намного больший, чем Мессия, царь и Сын Божий, отдающий жизнь за других. Он есть воплощенный Бог. Конечно, он не сам Отец, но та божественная сущность, которая была в славе Бога-Отца, а затем стала человеком. Более того, в отличие от Марка, здесь Иисус не скрывает, кто он. Не приказывает молчать о себе. Напротив, он предельно открыто заявляет о своей личности и публично, и наедине: заявляет почти всеми своими словами и делами.

Откровение Иисуса о самом себе

У синоптиков Иисус совершает чудеса из сострадания к людям и в подтверждение близости Царства (см. главу 5). Они не доказывают, кто есть Иисус. Показателен эпизод, где скептики просят Иисуса о «знамении». Иисус отказывается: не получит знамения род сей (Мф 12:38–42). Какой яркий контраст с Евангелием от Иоанна! В нем чудеса вовсе не говорят о скором наступлении Царства. Они выступают в роли все новых и новых «знамений» божественности Иисуса: того, что он сошел с неба, дабы открыть Отца². Например:

• Первое знамение. (Не имеет параллели в других евангелиях.) На свадебном пире иссякают запасы питья, и Иисус превращает воду в превосходное вино (Ин 2:1–11). (Какая полезная способность! Не удивительно, что эту сцену любят в студенческих кампусах.)

• Второе знамение. Это исцеление сына чиновника в Капернауме (Ин 4:46–53). Тут Иисус прямым текстом говорит, что никто не уверует, пока не увидит знамений (Ин 4:48).

Особую роль играют семь знамений (Ин 1–11), совершенных до Страстной недели. Но автор сообщает, что Иисус сотворил и множество других знамений, не упомянутых в его книге (Ин 20:30; ср. 2:23). Упомянутые же изложены, «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя его» (Ин 20:30–31).

Совершая знамения, Иисус открыто и неоднократно говорит о своей божественности. Опять же перед нами резкий контраст с синоптиками, где Иисус почти ничего не говорит о себе: разве лишь то, что он будет отвергнут и казнен, а затем воскреснет. В более ранних евангелиях Иисус постоянно проповедует Царство Божье и призывает народ покаяться перед его наступлением. У Иоанна все иначе: Иисус говорит не о грядущем Царстве, а самом себе.

Как мы уже сказали, между его проповедью и чудесами есть четкая корреляция.