Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

А как быть с тем, что Папий излагает мнения Старца: точно — в случае с Марком, и возможно — в случае с Матфеем? Мы уже отмечали, что он, скорее всего, не цитирует Старца дословно, а предлагает читателям некую выжимку из его высказываний. Легко предположить, что часть рассуждений Папия, а именно риторическая терминология, принадлежит не Старцу, а ему самому. Однако вполне вероятно, что основные положения восходят именно к Старцу, который, если мы отождествляем его со Старцем Иоанном, непосредственным учеником Иисуса, едва ли мог чему–либо учить намного позже 90 года н. э. Весьма вероятно, что, так сказать, «первая публикация» Евангелия от Иоанна потребовала пояснений об очевидных различиях между ним и Евангелиями от Марка и от Матфея, которые уже получили известность как основанные на свидетельствах очевидцев — Матфея и Петра. Старец, не желая отвергать эти притязания, тем не менее отдал первенство Евангелию от Иоанна, указав, что оно содержит хронологическую последовательность событий, восходящую прямо к очевидцу. Если, как я полагаю[589], автор Евангелия от Иоанна — Старец Иоанн, значит, именно так он объяснял разницу между своим Евангелием и остальными. В главе 15 мы рассмотрим, каким образом само Евангелие от Иоанна утверждает претензию его автора на свидетельство очевидца, дополняющее и в некоторых отношениях превосходящее свидетельство намного более известного очевидца — Петра, содержащееся в Евангелии от Марка.

Действительно ли в Евангелии от Марка «нет порядка»?

Только теперь, поняв, что именно говорит Папий о Евангелии от Марка, мы можем рассмотреть вопрос, насколько соответствуют его слова тому, что наблюдаем мы сами. Верно ли то, что Евангелие от Марка состоит исключительно из хрий, расположенных в случайном порядке?

Разумеется, верно, что это Евангелие состоит по большей части из отдельных эпизодов, часто соединенных между собой только союзом «и» (kai). Однако столь же очевидно, что их взаимное расположение не случайно. Среди них есть, например, тематические собрания (рассказы о спорах в 2:1–3:6 и 11:27–12:40; притчи в главе 4). Существуют общие хронологические рамки: повествование начинается переходом от служения Иоанна Крестителя к служению Иисуса (1:4–15) и заканчивается смертью и погребением Иисуса и пустой гробницей. Есть элементы построения сюжета — одна тема ведет к другой: рассказы о спорах в 2:1–3:6 готовят почву для решения фарисеев уничтожить Иисуса (3:6), а вопрос Иакова и Иоанна (10:35–40) приводит к конфликту и поучению Иисуса о лидерстве как служении (10;41–45). В повествовании о Страстях многие эпизоды невозможно изъять из хронологического или причинно–следственного строя рассказа. Имеются отсылки как к будущему, так и к прошлому — например, предчувствие Иисусом своей смерти уже в 2:20 или три предсказания о Страстях. Для структурирования повествования и связи эпизодов Марк часто использует время и место (например, время: 1:32, 35; 2:1; 4:35; 6:47; 9:2; 11:12, 20; 14:1, 12, 17; 15:1, 25, 33, 42; 16:1; место: 1:14, 16, 21, 39; 2:1, 13; 3:7; 4:1; 5:1; 6:1, 32, 45, 53; 7:24, 31; 8:10, 22, 27; 9:30, 33; 10:1, 32, 46; 11:1, 12, 15, 27; 13:1; 14:3, 32; 15:22; 16:7). Применяется inclusio — например, два перекликающихся исцеления слепых в 8:22–26 и 10:46–52, обрамляющие раздел, в котором почти не происходит чудес, но развивается тема страдания. Это известная Маркова техника «сэндвича», когда один эпизод «вклинивается» между двумя частями другого (например, 5:21–43; 11:12–25), форма хиазма или концентрической композиции. Я перечислил лишь самые очевидные черты из многих, приведших большинство современных исследователей к заключению, что книга Марка имеет сложную и тщательно продуманную композицию, так что целое (повествование в целом) здесь оказывается намного больше суммы его частей (отдельных эпизодов)[590].

Убеждение Папия, что Марк всего лишь скрупулезно записал рассказанные Петром хрии и не сделал ничего более, ошибочно[591]. Однако необходимо помнить, что Папий смотрит на Евангелие от Марка с точки зрения собственных идеалов историографической композиции. Здесь важны два аспекта такой точки зрения. Прежде всего, нужно попытаться поместить Евангелие от Марка в литературный спектр греческих и римских биографий. Большинство подобных сочинений зависят от определенных источников, устных или письменных, и единиц традиции, подобных отдельным эпизодам у Марка. Однако они значительно различаются между собой по литературному мастерству, с которым из этих источников сплетается целостное повествование. Кристофер Брайан, отметив это, затем переходит к тому месту, которое занимает в этом спектре Евангелие от Марка: