Читаем Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей полностью

Тернер писал задолго до того, как представление о «точке зрения» (или «фокализации») вошло в обычный набор приемов анализа литературных произведений; еще больше времени отделяло его от первого применения этого понятия к повествованию Марка[409]. Исследователи верно отмечают, что в Евангелии от Марка имеется «всеведущий» повествователь, который создает идейное содержание книги в целом, сообщает нам информацию, неочевидную для персонажей (см., например, 5:3–5), способен проникать в мысли и чувства любого персонажа (см., например, 1:41; 2:6–8; 3:5) и показывать нам сцену одновременно с нескольких точек в пространстве (2:2–5). Однако внутри этой совокупности точек зрения значительное место отводится тому, что носит более точное название «внутренней фокализации». Внутренняя фокализация позволяет читателю следить за происходящим с точки зрения — пространственной и (иногда) психологической — одного из персонажей книги. (Внешняя фокализация — это точка зрения повествователя, не входящего в число персонажей.) Внутренняя фокализация может исходить от персонажа, показанного лишь внешним образом, — в этом случае она ограничивается пространственными, визуальными, слуховыми характеристиками; или же от персонажа, чей внутренний мир показан читателю, — тогда происходящее описывается через его мысли и чувства[410]. Эти категории при анализе текста дополняют представление о «всеведущем» повествователе. Именно всеведущий повествователь описывает словами точку зрения того или иного персонажа и переносит внутреннюю фокализацию от одного персонажа к другому[411]. Прием «от множественного к единственному», применяемый Марком, отвечает проверке на внутреннюю фокализацию (примененной и Тернером): эти отрывки можно переписать, заменяя формы первого лица на формы третьего лица, отсылающие к фокализирующему персонажу (персонажам)[412].

Исследования точек зрения в повествовании Марка до сих пор не принимали во внимание прием «от множественного к единственному», характерный для этого Евангелия[413]. Между тем это именно внутренняя фокализация, позволяющая читателю увидеть ту или иную сцену с точки зрения учеников Иисуса, вместе с ним пришедших на место действия. В некоторых случаях эта точка зрения быстро сменяется другой (см., например, 11:15–18), однако чаще всего сохраняется, по крайней мере, на протяжении эпизода, открытого этим приемом, хотя во многих других случаях, когда этот прием не используется, внутренняя фокализация на протяжении одного эпизода смещается, порой — неоднократно (см., например, 2:2–12; 3:1–6, 20–34; 5:21–43; 6:1–6а, 47–52; 9:14–29). Такие смещения фокализации обычны для многих типов повествования: они обладают своей ценностью и не свидетельствуют о композиционной неумелости автора[414]. Однако то, что в отрывках, начинающихся приемом «от множественного к единственному», фокализация не смещается — еще одно доказательство того, что Марк использует этот прием сознательно, как средство внутренней фокализации.

В большинстве отрывков, вводимых приемом «от множественного к единственному», позиция учеников выражается чисто внешне. Читатели или слушатели как бы приходят на место действия вместе с учениками, смотрят им через плечо и видят все происходящее с их точки зрения. Лишь в нескольких случаях читателю/слушателю позволяется проникнуть в сознание учеников, разделить их мысли и чувства (9:34; 10:32, 34; 14:19). Внутренний мир учеников у Марка вообще изображается не очень часто (4:41; 6:49, 51–52; 8:16; 9:6, 10, 32; 10:26, 41). Напомним, что почти во всех случаях, где используется прием «от множественного к единственному», речь идет о глаголах движения. Этот прием призван в первую очередь помочь читателю найти для себя «место в пространстве» описываемой сцены.

Очевидно, что этот прием используется Марком сознательно и расчетливо. Это не просто, как заключает Тернер, остаточный след устных рассказов Петра. Однако, если так — стоит ли вообще связывать его с какими–либо устными источниками? Быть может, достаточно сказать, что это просто литературный прием, характерный для Марка?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Архетип и символ
Архетип и символ

Творческое наследие швейцарского ученого, основателя аналитической психологии Карла Густава Юнга вызывает в нашей стране все возрастающий интерес. Данный однотомник сочинений этого автора издательство «Ренессанс» выпустило в серии «Страницы мировой философии». Эту книгу мы рассматриваем как пролог Собрания сочинений К. Г. Юнга, к работе над которым наше издательство уже приступило. Предполагается опубликовать 12 томов, куда войдут все основные произведения Юнга, его программные статьи, публицистика. Первые два тома выйдут в 1992 году.Мы выражаем искреннюю благодарность за помощь и содействие в подготовке столь серьезного издания президенту Международной ассоциации аналитической психологии г-ну Т. Киршу, семье К. Г. Юнга, а также переводчику, тонкому знатоку творчества Юнга В. В. Зеленскому, активное участие которого сделало возможным реализацию настоящего проекта.В. Савенков, директор издательства «Ренессанс»

Карл Густав Юнг

Культурология / Философия / Религиоведение / Психология / Образование и наука
Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение
Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение

Это одно из лучших на сегодняшний день введений в Ветхий Завет. Известный современный библеист рассматривает традицию толкования древних книг Священного Писания в христианском контексте. Основываясь на лучших достижениях библеистики, автор предлагает богословскую интерпретацию ветхозаветных текстов, применение новых подходов и методов, в особенности в исследовании истории формирования канона, риторики и социологии, делает текст Ветхого Завета более доступным и понятным современному человеку.Это современное введение в Ветхий Завет рассматривает формирование традиции его толкования в христианском контексте. Основываясь на лучших достижениях библейской критики, автор предлагает богословскую интерпретацию ветхозаветных текстов. Новые подходы и методы, в особенности в исследовании истории формирования канона, риторики и социологии, делают текст Ветхого Завета более доступным и понятным для современного человека. Рекомендуется студентам и преподавателям.Издание осуществлено при поддержке организации Diakonisches Werk der EKD (Германия)О серии «Современная библеистика»В этой серии издаются книги крупнейших мировых и отечественных библеистов.Серия включает фундаментальные труды по текстологии Ветхого и Нового Заветов, истории создания библейского канона, переводам Библии, а также исследования исторического контекста библейского повествования. Эти издания могут быть использованы студентами, преподавателями, священнослужителями и мирянами для изучения текстологии, исагогики и экзегетики Священного Писания в свете современной науки.

Уолтер Брюггеман

Религиоведение / Образование и наука
История Тевтонского ордена
История Тевтонского ордена

Немецкому ордену Пресвятой Девы Марии, более известному у нас под названием Тевтонского (а также под совершенно фантастическим названием «Ливонского ордена», никогда в истории не существовавшего), в отечественной историографии, беллетристике и кинематографии не повезло. С детства почти всем запомнилось выражение «псы-рыцари», хотя в русских летописях и житиях благоверных князей – например, в «Житии Александра Невского» – этих «псов» именовали куда уважительней: «Божии дворяне», «слуги Божии», «Божии ритори», то есть «Божии рыцари». При слове «тевтонский» сразу невольно напрашивается ассоциативный ряд – «Ледовое побоище», «железная свинья», «колыбель агрессивного прусско-юнкерского государства» и, конечно же, – «предтечи германского фашизма». Этот набор штампов при желании можно было бы продолжать до бесконечности. Что же на самом деле представляли собой «тевтоны»? Каковы их идеалы, за которые они готовы были без колебаний отдавать свои жизни? Пришла наконец пора отказаться от штампов и попытаться трезво, без эмоций, разобраться, кто такие эти страшные «псы-рыцари, не похожие на людей».Книга издана в авторской редакции.

Вольфганг Викторович Акунов

Культурология / История / Религиоведение / Образование и наука