Иисус и победа Бога

Поэтому важно подчеркнуть: нет ни возможности, ни необходимости отыскивать цельную и когерентную картину «еврейских представлений о Мессии», которым Иисус соответствует или не соответствует. В еврейском мире Иисуса — шквал мятущихся элементов, включая и те, что присутствуют в некоторых мессианских движениях. Иногда, как в Псалмах Соломона и Кумране, мы видим существенную концентрацию на библейских текстах. Иногда царские движения (наподобие Иродова) вроде бы обходились без апелляции к Писанию[1700]. Национальная надежда была центральной. Она строилась вокруг символов, деятельности и рассказов ничуть не меньше, чем вокруг определенных библейских текстов.

Среди символов, имевших «царские» коннотации, центральным был Храм[1701].

• Давид, первый великий царь, задумал Храм.

• Соломон, сын и наследник Давида, построил Храм.

• Езекия и Иосия, величайшие допленные цари, очистили и восстановили Храм.

• В послепленную царскую задачу Зоровавеля и Иисуса, сына Иоседека, о которых у нас мало сведений, как считается, входило восстановление Храма[1702]

• Иуда Маккавей, очистив Храм, основал столетнюю священническую и царскую династию.

• У Ирода Великого постройка Храма играла очень важную роль в его притязаниях на основание собственной династии.

• Манаим, один из мессианских претендентов времен Иудейской войны, появился в Храме в царской мантии, — словно в знак долгожданного прихода божественного избавления.

• Симон Бар–Гиора появился в царском облачении на том месте, где ранее стоял Храм[1703].

• Бар–Кохба придавал восстановлению Храма такое серьезное значение, что даже велел запечатлевать его на своих монетах.

Храм и царство шли рука об руку[1704].

Именно царь должен был вести сражения для Израиля.

• Давид победил Голиафа и филистимлян. Знак, что он будет царем, уже ясен, когда женщины поют: «Саул победил тысячи, а Давид — десятки тысяч!»[1705].

• Согласно библейским Псалмам, истинный преемник Давида обретет господство, разбив врагов Израиля[1706]. Согласно Псалмам Соломона, более позднему тексту, он исполнит давидические обетования Псалма 2, поразив грешников жезлом железным и сокрушив их, как сосуд горшечника[1707].

• Езекия спровадил ассирийцев (хотя в данном случае ГОСПОДЬ это сделал сам).

• Иосия пал в битве с национальным врагом.

• Одна из причин, почему Зоровавель исчезает из картины Второго Храма, может состоять именно в том, что он даже не попытался бороться за свободу Израиля.

• Еще до очищения Храма Иуда Маккавей одержал великую победу над сирийцами.

• До начала постройки Храма Ирод имел большой военный успех, выступая против парфян и римлян… И, как известно, многие евреи не принимали Ирода отчасти из–за того, что он, подобно Маккавеям, сотрудничал с Римом[1708].

• Мессианские претенденты периода Иудейской войны (например, Симон Бар–Гиора[1709]) либо выполняли, либо пытались выполнить подобные задачи.

• В этом же ряду находится и Бар–Кохба, чье имя («Сын Звезды») взято из указывающего на войну пророчества в Числ 24:17–19.

Вижу его, но ныне еще нет;
зрю его, но не близко -
взойдет звезда от Иакова
и восстанет жезл от Израиля;
он разобьет границы Моава
и территорию сынов Сифовых.
Эдом будет под владением,
Сеир будет под владением врагов своих,
а Израиль явит силу.
Происшедший от Иакова будет властвовать,
и погубит оставшееся от Ира[1710]

.

Деятельность, демонстрирующая мессианство, включала ведение победной битвы с врагами Израиля. Делаем значимый для вопроса о мессианстве Иисуса вывод: Мессия, казненный оккупантами, не истинный Мессия. И это не богословские нюансы (хотя ярко выраженный богословский элемент присутствует), а банальность политической борьбы I века.

Храм и битва были центральными символами царского призвания. Вокруг этих более или менее фиксированных моментов, способных поддерживать самую разноплановую деятельность, рождались и умирали движения. В некоторых из них основополагающий рассказ, центральные символы и царская деятельность выражались в категориях библейского пророчества. Например, кумраниты собирали «мессианские» тексты, — иногда включенные в другие произведения, а иногда сжатые в «тестимонии»[1711]. И здесь, помня о принадлежности этих текстов Рассказу и о выделении ими символа и деятельности, отметим: они оставляют открытую возможность, в рамках тогдашнего иудаизма, библейских аллюзий, которые будут пробуждены, когда кто–нибудь поведет себя определенным образом[1712].