Иисус и победа Бога

Тебе ведомо, Боже, что, хотя я и мог себя спасти, я умираю в нестерпимых муках ради Закона. Будь же милостив к народу Твоему, и пусть нашего наказания будет достаточно для них. Сделай мою кровь их очищением, и возьми мою жизнь в обмен на их жизни[2077].

Подражайте мне, братья! Не покидайте своих позиций в моей борьбе и не отрекайтесь от наших доблестных семейных уз. Ведите священную и благородную битву за религию. И справедливый Промысел предков наших умилостивится над нашим народом и отмстит проклятому тирану[2078].

Эти люди, освященные ради Бога, почтены не только этой честью, но и тем, что, благодаря им, враги наши не правили народом нашим, тиран был наказан, а отчизна очищена: они сделались как бы выкупом за грех народа. И через кровь этих благочестивых и их смерть как искупительную жертву божественный Промысел сохранил Израиль, который претерпел прежде дурное обращение[2079].

Теми, кто отдал тела в страдании ради религии, не только восхищались смертные, — они удостоились своей части в божественном наследии. Благодаря им народ обрел мир…[2080]

В этих рассказах можно выделить три верования:

1) Судьба мучеников связана с судьбой всего народа;

2) В результате их страдание — средоточие страдания народа, продолжающее тему плена как наказания за грех, которая содержится у великих пророков (Иер, Иез, Ис 40 — 55, Дан), но теперь получает более четкий фокус;

3) Это страдание играет искупительную роль: мученики не только сами обретают небесное блаженство и/или воскресают, — они собирают на себя страдания народа, чем освобождают парод от них[2081].

Судя по тому обстоятельству, что все названные элементы содержатся в различных отрывках, весь этот многогранный богословский (и политический) ход мысли был хорошо известен уже к моменту написания Четвертой книги Маккавейской (скорее всего, середина I века)[2082].

Итак, анализ популярных представлений о пророках на основании Книги Премудрости Соломона, кумранских текстов и маккавейской литературы показывает: перед нами традиция, которая во времена Второго Храма была довольно распространенной и хорошо известной. Она утверждала: страдания и даже смерть некоторых евреев может быть частью Промысла ГОСПОДНЕГО относительно избавления Его народа от языческого гнета. Иными словами, благодаря этим страданиям народ мог избежать Божьего гнева, обрести прощение грехов и обновление Завета. На мой взгляд, уже одно это дает нам важные ключи к пониманию того, какие идеи могли формировать мировосприятие пророка и мессианского претендента в первой трети I века.

Однако откуда взялась такая традиция? Язык и частые библейские аллюзии подсказывают разные источники. Поскольку то, что мы находим в преданиях об Иисусе, иногда отражает сходные отрывки, имеет смысл рассмотреть ситуацию подробнее.

(v) «Согласно Писаниям»

Когда аллюзия не есть аллюзия? Эта проблема беспокоит многих новозаветников. Вопрос исторический (намекал ли, скажем, Павел на определенный текст, и если да, то зачем?) часто переплетается с вопросами литературными (авторская интенция и прочее). О таких вещах, как бы сказал автор Послания к евреям, мы сейчас не можем говорить подробно. Весьма вероятно, что в период Второго Храма авторы делали аллюзии на очень многие библейские тексты, одним словом или одной фразой сознательно вызывая в воображении целые миры дискурса. Читатели XX века бдительны и наверняка неоднократно увидят аллюзии там, где их нет и в помине. Однако те наши современники, которые об этой опасности знают и предпочтут ограничиваться указанием на очевидные прямые цитаты, проглядят в важных текстах нечто важное. Иногда историку нужно напоминать, что история — не наука, а искусство[2083]!