Читаем Иисус Христос — бог, человек, миф? полностью

Переходя к свидетельствам Талмуда, которым Робертсон придает определенное значение, С. И. Ковалев пишет: «Древнейшие части его (Талмуда. — М. К.) — Мишна и Тозефта — написаны не раньше конца II в. н. э. на основании устной традиции. Гемара составлена еще позднее. Иисус фигурирует там под именами то Иисуса Назарянина, то Иошуа бен-Пандиры, то Иошуа бен-Стады. Он колдун, научившийся колдовству в Египте. Его мать — Мария Магдалина(!). По одному варианту Иисуса побили камнями, по другому — повесили „накануне пасхи“. Время его жизни датируется то началом I в. до н. э. (иудейский царь Александр Яннай), то началом II в. н. э. (равви Элиэзер бен-Гирканос). Встречается и ряд других несообразностей. Это показывает, что сообщения Талмуда лишены всякой исторической достоверности. Собственной, независимой от христианской, традиции об Иисусе в Талмуде нет. То, что там говорится о нем, является искажением евангельского мифа, вызванным раввинской полемикой с христианством»[160].

Таким образом, заключает С. И. Ковалев, ни одно нехристианское свидетельство историчности Христа не может быть принято во внимание. Кроме того, если был исторический Иисус, то почему о нем молчат александриец Филон, который должен бы хорошо знать дела в Палестине, Дион Хрисостом, уроженец Вифинии, живший в это же время, наконец, Юст из Тивериады — земляк и современник Иисуса?

К этим доводам надо присоединить еще один, едва ли не самый существенный, который неоднократно приводится С. И. Ковалевым и другими исследователями и который частично раскрыт автором и в предисловии к книге Робертсона. Основа его неразрывно связана с определенной схемой относительной хронологии новозаветных произведений. В самых общих чертах она выглядит так. Наиболее ранним произведением христианства на основе внутреннего анализа признается Апокалипсис. За ним помещаются ранние Послания Павла (сюда входят Послание к римлянам, два Послания к коринфянам и Послание к галатам). Четыре канонических евангелия в целом и Деяния апостолов составляют заключительное звено и отражают последний этап формирования христианства.

Если, основываясь на этой системе относительной хронологии, проследить, как развивался образ Христа от произведения к произведению, то окажется, что в Апокалипсисе упоминающийся здесь Иисус не наделен никакими человеческими чертами и, по-видимому, должен быть отождествлен с семиглавым и семирогим небесным Агнцем, мистически предназначенным к жертвенной роли еще «от создания мира».

В следующем звене — упомянутых выше четырех ранних Посланиях Павла — мы имеем дело с «безмолвствующим» Иисусом. Он наделен некоторыми человеческими чертами. Но автор посланий не прибегает в своих увещеваниях и полемике к ссылкам на так называемые «речения Иисуса», которыми переполнены евангелия. Только в евангелиях обрисованы черты земной «биографии» и «речи» и другие обстоятельства его деятельности.

Отсюда следует принятое рядом исследователей положение, что формирование евангельского мифа о Христе шло от Иисуса-бога — апокалиптического Агнца к евангельскому богочеловеку, мистически совместившему и те и другие черты. При таком решении не остается места для «исторического зерна», поскольку исходным в евангельском образе оказывается чистый миф.

В 1959 г. вышло второе издание русского перевода книги А. Робертсона, в котором автор выступил с ответом на возражения С. И. Ковалева.

В своем ответе Робертсон, как и С. И. Ковалев, во-первых, подчеркивает, что признание или отрицание историчности некоего персонажа по имени Иисус, вокруг которого затем сложились евангельские мифы, отнюдь не затрагивает марксистской методологии. Это — вопрос частный. Материалистическое понимание истории не препятствует его положительному решению, а такое решение, в свою очередь, не льет «воду на мельницу клерикализма» — упрек, брошенный Робертсону Ковалевым.

Возвращаясь к источникам, по которым идет спор, Робертсон замечает, что имена Хрестос и Христос легко смешивались. И что, как это отмечает Тертуллиан, даже в его время слово «христианин» часто произносили как «хрестианин»[161]. Светоний вполне мог поступить таким же образом, тем более, что распространенное в то время имя Хрестос был гораздо более привычно, чем Христос — помазанник.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное